В прошлом белый офицер, Бугай, после разгрома северо-западной армии Юденича, долгое время мыкался по свету, побывал в Алжире, в Египте, всюду предлагал свои услуги.
Но война к этому времени закончилась, ему пришлось снова вернуться в страну, когда-то приютившую его, принять ее подданство и устроиться начальником разведки пограничной стражи.
К этому нужно добавить, что страна, о которой идет речь, очень охотно принимала к себе на службу бывших белых офицеров: знали, что охранять они границу будут не хуже дрессированных собак.
Барсукову частенько приходилось сталкиваться с Бугаем во время разбора пограничными комиссиями местных конфликтов и инцидентов.
Конечно, нелегко было советскому лейтенанту, командиру, иметь дело с Бугаем: тут была граница, узкая полоска земли, черта, где перед всей непреклонной простотой и правдой нового мира хитрил, лицемерил и собирал свои силы расчетливый и коварный враг.
Однажды во время разбора комиссией какого-то инцидента Бугай спросил у Барсукова, который час. Барсуков сделал вид, что не расслышал его. Не хотелось ему для офицера-беляка вынимать советские часы. Чести много!
И вот сейчас этот самый Бугай лично пожаловал на кордон.
Сотни догадок и предположений замелькали в голове Барсукова. Что нужно брюхану на кордоне? Обычно он не баловал кордон своим вниманием.
С приходом Бугая там все сразу ожило. Помогавший кухарке стражник то и дело бегал в погребок и каждый раз возвращался оттуда нагруженный бутылками.
И ранее случалось, что иногда, перед тем как перебросить разведчика, в желтом домике пили несколько дней подряд. По какому поводу кутили они на этот раз, было не известно.
Когда смеркалось, подвыпивший Бугай, цепляясь за перила крыльца, вышел из помещения кордона. Выйдя к границе, он долго шатался по дозорке, сшибая палкой ветки деревьев. Иногда он останавливался и, слегка покачиваясь, тупо смотрел то на широкое, прятавшееся в саду помещение советской заставы с множеством разбросанных служебных построек, то на притихшие ржаные широкие колхозные поля, то на грозно поднимавшиеся к облакам силосные башни пограничных колхозов, издали так похожие на боевые башни.
— Ребята, чего это Бугай так на нас бельма пялит? Уж не переходить ли к нам с покаянной собирается?
— Он-то, может, и перешел бы, да примет ли его еще советская земля?
— Пулю бы ему в брюхо закатить. А сюда к нам не пускать.
— Это почему?
— Вони потом не оберешься. Видишь, брюхо-то какое, — ответил Курганов и, точно желая убедиться, действительно ли у Бугая такое необъятное брюхо, навел на него свой бинокль.