После смерти Сталина, 4 апреля 53-го года, на Пасху, мы узнали из газет, что эти врачи – не убийцы.
Министерство Внутренних Дел известило нас, что оно
провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей» обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства.
В результате проверки установлено, что привлеченные по этому делу… были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно» без каких-либо законных оснований.
Проверка показала, что обвинения… являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия.
Арестованные «полностью реабилитированы» и «из-под стражи освобождены».
Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлекаются к уголовной ответственности.
Для меня эта Пасха была вдвойне светлым праздником. На моей памяти у нас в стране впервые гласно осудили действия органов государственной безопасности, признали невиновными и освободили вчистую тех, для кого уже были отлиты пули и сплетены петли. Как же было не ликовать?..
Мою радость омрачала мысль: «Врачам-убийцам» повезло; не сыграй Сталин в ящик, не окажись у нового правительства необходимости в широком жесте, рассчитанном, главным образом, на Европу и Америку, они разделили бы участь двадцати, сорока восьми, шахтинцев, Пальчинского, Величко и фон-Мекка, плановиков, врачей Ленина, Плетнева и Казакова. Перед всеми этими точно такими же «злодеями» и «преступниками», как и Виноградов, Вовси, Коган, тюремные двери не распахнулись.
Четвертое марта 53-го года, среда, утро.
Меня будят:
– Только что сообщили по радио, что Сталин тяжело заболел. Моя рука сама потянулась ко лбу, потом к груди и плечам…
Днем в книжном магазине на Кузнецком мосту встречаю Петра Михайловича Зиновьева. С замиранием сердца шепчу:
– Может быть, все-таки выздоровеет?
Петр Михайлович успокаивающе улыбается:
– Спасти его может только чудо. В таких случаях медицина, как говорится, бессильна.
Мне приходилось слышать такие речи: почему многое множество цекистов и чекистов было запытано и перестреляно, а Сталин отделался легкой смертью? (Своей или насильственной – судить не берусь.)