И барон Литтон объяснил капитану причину его приглашения на беседу в Симлу. Он говорил, что коллеги Каваньяри, как правило, не отличаются широтой ума и гибкостью и подозрительно относятся к призывам верховной власти проявлять больше дипломатического такта, хитрости и ловкости. Да-да, именно ловкости!
— Политические действия на границе требуют быстрой и мудрой реакции. Особенно на такой, как афганская, — подчеркнул правитель Индии. — И нам кажется, что вы обладаете этими полезными и необходимыми качествами.
Он посмотрел на Колли. Полковник молча кивнул.
— Доказательство того, что вы пользуетесь нашим полным доверием, находится здесь, у меня. Это своего рода памятная записка. Ею надо руководствоваться в ваших действиях по отношению к Афганистану и Шер Али (Каваньяри отметил про себя пренебрежительность, с которой Литтон упомянул имя афганского эмира). Вы получите этот документ и тщательно его изучите. Свои соображения и отчеты о принятых мерах шлите непосредственно мне. Если не захотите подписывать их собственным именем, употребите прозвище. Какое бы вам придумать?
Вице-король вспомнил о первом впечатлении, какое произвел на него капитан, и предложил:
— Ну, скажем, «Ведж»[1] если не возражаете. Ведь вы и впрямь явитесь клином, который мы будем вколачивать в так называемое Афганское государство… Пока оно не треснет. Итак, Наполеон, вот вам пакет и — вперед! — к Литтону вернулось шутливое настроение.
Слегка наклонившись к вице-королю, Колли промолвил:
— Секретарь по иностранным делам, милорд…
— Ах да, благодарю! Как мне любезно напоминает полковник Колли, вам, дорогой капитан, кроме моих прямых инструкций следует знать и общий ход нашей афганской политики. Не сочтите за труд навестить сэра Альфреда Лайелла. Он живет в «Иннес Оун». Это недалеко отсюда: немного вниз — усадьба с теннисным кортом. Кстати, передайте ему, что я восхищен тем, какой точный поэтический образ — «ивнтайд» — нашел он для своего последнего стихотворения…
Каваньяри откланялся и вышел, сопровождаемый Колли. Военный секретарь вскоре вернулся. Подойдя к столу, он с некоторой опаской спросил Литтона:
— Полагаю, милорд, у вас не сложилось дурного впечатления от этого знакомства? Ведь с пешаварским Наполеоном связаны слишком далеко идущие расчеты.
— Пожалуй, нет, Джордж. Каваньяри менее разговорчив, чем следовало ожидать от итало-ирландца, но это свидетельствует скорее в его пользу. А так он кажется довольно смышленым. Да и опыт кое-какой накоплен. Посмотрим… Тем более что мы, как водится у добрых англичан, не кладем все яйца в одну корзину, а намечаем и другие планы кроме тех, в которых он будет участвовать…