Почетный академик Сталин и академик Марр (Илизаров) - страница 227

культуры являются социалистическими по содержанию и национальными по форме, то есть по языку?»

Для современного читателя переведем «формулу» социалистической многонациональной культуры с языка сталинской эпохи на язык современный: говорим и поем на разных языках, но об одном и том же. Затем Сталин карандашом приписал угрожающе: « Согласны ли они с этой марксистской формулой ?» {454} Своим вопросом вождь окончательно «доказал» – классового языка не существует, а есть язык всенародный.

Очень тщательно проработал заключительные фразы раздела и скорректировал выводы: «Ошибка наших товарищей (зачеркнуто: “при ссылке на Ленина и Сталина”) состоит в том, что они не видят разницы между культурой и (было: “смешивают культуру с”) языком и не понимают, что культура по своему содержанию меняется с каждым новым периодом развития общества, тогда как язык остается в основном тем же языком (было: “без изменения”) в течение нескольких (было: “ряда”) периодов, одинаково обслуживая, как новую культуру, так и старую (было: “например, буржуазную культуру так же, как социалистическую культуру”).

Итак:

а) язык, как средство общения, всегда был и остается единым для общества и общим для его членов языком;

б) наличие диалектов и жаргонов не отрицает, а подтверждает (было: “предполагает”) наличие общенародного языка, ответвлениями которого они являются и которому они подчинены;

в)  формула о классовости языка есть ошибочная, немарксистская формула (было: “фантазия”)».

В окончательном варианте Сталин вычеркнул заключительную фразу: «Вывод: положение о том, что язык всегда был классовым, что единого общенародного языка не существует, является неправильным, ошибочным» {455} .

Рукописного черновика третьего вопроса: «Каковы характерные признаки языка?» – в архиве Сталина нет. Есть только два машинописных варианта, и оба со следами его работы. Наверху первой страницы первого машинописного варианта сталинской рукой написано:: «Все надо проверить – с начало» (так в тексте. – Б.И. ) {456} . В этом разделе речь идет фактически о самом главном, о понятии – что есть язык? Казалось бы, с него и надо было начинать, так как разница между многочисленными лингвистическими направлениями и школами (как и в любой другой науке) сосредоточена именно в области трактовки центрового понятия, то есть предмета исследования. Если представление о языке свести к его грамматическому строю, отодвинув все остальное на второй план, то компаративисты XIX века будут, безусловно, правы, заявляя о медленной исторической эволюции любого языка. Если же во главу угла брать социолингвистические и историко-культурные аспекты, то правоту Марра о революционных семантических взрывах трудно опровергнуть. Как в сталинское, так и в наше время получили мировое признание с десяток научных трактовок понятия и моделей порождения и развития языка от психологических (Лакан), философских (Гуссерль, Кассирер, Мерло-Понти и др.), социологических и до формально-логических и информационно-кибернетических. Но к 50-м годам советская гуманитарная наука была наглухо изолирована от остального мира и под присмотром партийного аппарата вынуждена была вращаться в кругу давно обветшавших идей. Наш же герой, будучи в научном смысле совершенным дилетантом, бесстрашно дал «единственно правильный»: «Ответ. Язык относится к числу общественных явлений, действующих за все время существования общества. Он рождается и развивается с рождением и развитием общества. Он умирает вместе со смертью общества. Вне общества нет языка. Поэтому язык и законы его развития можно понять лишь в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка.