Из большевистских лидеров наиболее доверительные отношения были у Марра с А.В. Луначарскими и М.Н. Покровским и не только в связи с обширнейшими научно-организационными функциями Наркомпроса, который они возглавляли, но и в связи с тем, что именно Марр оказывал содействие в проведении их и других кандидатур от власти в Академию наук СССР. Сохранилось несколько писем Луначарского Марру, которые он отправлял начиная с 1918 года. Одна из наиболее интересных записок датирована 1 марта 1922 года, но она адресована не Марру, а заместителю председателя Совнаркома РФ А.И. Рыкову (заместителю Ленина):
«Дорогой Алексей Иванович.
Очень прошу Вас принять вне всякой очереди академика Марра, одного из крупнейший наших ученых. Человека черезвычайно осведомленного по целому ряду вопросов и Вас интересующих (как Председателя комитета наук) и чрезвычайно близко принимающего к сердцу все нужды этой сферы государственных задач. Я считаю разговор его с Вами до крайности необходим. Крепко жму руку.
...
А. Луначарский
{90}
.
Я процитировал копию письма Рыкову, которую Луначарский отправил Марру для ознакомления, так как на обороте сохранились небрежные каракули Марра с упоминанием имен академиков Платонова и Шахматова. Судя по всему, нарком Луначарский дорожил дружбой академика Марра, о чем можно судить по его другой записке, в которой он извинялся за возникший между ними инцидент и в которой он так и пишет: «Я всегда очень дорожил Вашим отношением ко мне и думаю, что некоторые люди, которым по ходу наших внутренних взаимоотношений понадобилось раздуть значение инцидента между мною, Томашевским [8] и т. д., могли в значительной степени содействовать неправильному понимаю с Вашей стороны моих действий» {91} .
Отставленный Сталиным со всех руководящих постов незадолго до смерти, в марте 1933 года, Луначарский написал последнее письмо Марру:
«Дорогой Николай Яковлевич.
Я не знаю, читали ли Вы на немецком языке лишь недавно опубликованную замечательную, написанную еще в 1845 г. Марксом и Энгельсом книгу «Немецкая идеология». Теперь она вышла на русском языке (ИМЭЛ соч., М.Э. т. IV). На всякий случай обращаю Ваше внимание на рассуждение о сознании и языке стр. 20 (начало абзаца: “Лишь теперь…”) и до конца стр. 22. Мне кажется, что здесь имеются замечательные подтверждения некоторых Ваших положений, особенно конец стр. 20, на стр. 21… Крепко жму Вашу руку» {92} .
Луначарский указал Марру на впервые опубликованные на русском языке такие рассуждения классиков: «Лишь теперь, когда мы уже рассмотрели четыре момента, четыре стороны первоначальных исторических отношений, мы находим, что человек имеет также “сознание”. Но и оно не имеется заранее или как “чистое” сознание. На “духе” заранее тяготеет проклятие “отягощения” его материей, которая выступает здесь в виде звуков, коротко говоря, в виде языка. Язык также древен, как сознание, язык – это практическое существующее для других людей, а значит, существующее так же для меня самого реальное сознание и язык, подобно сознанию, возникает из потребности сношения с другими людьми».