– Я – Ева, – представилась Петра.
– А где, черт возьми, Мадлен?
– У нее грипп.
– Женщина в «Премьере» ничего не сказала об этом.
– Она не знала, пока не позвонила Мадлен. Тогда та позвонила мне.
– Ты – ее подруга?
– Мы время от времени выручаем друг дружку.
– Что у тебя за акцент, черт возьми?
Хороший вопрос, подумала Петра.
– Шведский.
Гилер вопросительно поднял брови, и Петра поняла, что была права. Более того, могла составить список скучных предубеждений в его голове.
– Значит, ты шведка?
Она кивнула. Гилер полминуты придирчиво разглядывал ее, затем презрительно фыркнул.
– Проблема? – спросила Петра.
– Да, есть одна гребаная проблема.
– Какая?
– Сорок гребаных дюймов. Вот что. У тебя сиськи не сорок дюймов. Нет, черт побери. У тебя сколько? Тридцать шесть самое большое, верно?
Петра даже бровью не повела.
– Зато натуральные.
Гилера это не позабавило и не впечатлило.
– Я же сказал ей – этой бабе в «Премьере», – что мне нужно минимум сорок дюймов. Сорок дюймов, блондинка, которая хорошо работает ртом.
Ощущая себя внутри ходячим трупом, Петра попыталась изобразить кокетство.
– По мне, два пункта из трех – не так уж и плохо. Но, похоже, ты не хочешь меня… Может, мне лучше уйти?
Гилер сделал долгий глоток из стакана и задумался.
– Не знаю. Ты делаешь все то же самое, что и Мадлен?
– Мы не сравниваем списки. Что именно?
– Я трахаю ее так, как хочу. И она позволяет мне шлепать ее.
Довольно обычная просьба, по опыту Стефани, подумала Петра. Особенно среди бизнесменов, которые целый день промучились в костюмах в своих стерильных офисах. Им мало помыкать людьми посредством меморандумов. Чтобы почувствовать себя по-настоящему могущественными, им непременно нужно измываться над кем-то; и что может быть лучше, чем унизить человека физически? И все же Петру не переставало удивлять, что эти мужланы не понимали одной простой истины: если они кого-то и унижали, то в первую очередь самих себя. Они никогда не позволяли себе такое с людьми, которые действительно что-то значили в их жизни. Они не относились так к своим фарфоровым женам – только к анонимным профессионалкам, которым платили за то, чтобы те визжали, когда их трахали, ничего при этом не чувствуя.
– У тебя с этим проблемы? – спросил Гилер.
Говори, что хочешь, тебе осталось жить пять минут.
Петра улыбнулась:
– Нет, с этим у меня нет проблем.
– Тогда дай посмотреть, что у тебя есть.
– Здесь?
– Конечно здесь. Где же еще? Или тебе мало гребаной комнаты?
Грубые словечки были предсказуемы. Время, проводимое в обществе руководителей компаний и советов благотворительных фондов, требовало компенсации, а накопившееся раздражение – выхода. Таков был его стиль, хорошо знакомый Петре. Грубые слова и общая агрессия предшествовали щипкам и шлепкам, а те, в свою очередь, – ударам кулака.