– Что-то не так? – спросила Петра.
– Я просто подумал о том, что мне сказал Джон.
– Что именно?
– Он сказал, что ты очень скрытная.
Петра подавила в себе желание возразить.
– Неужели?
Фрэнк кивнул:
– Ему показалось, что ты постоянно уходила от ответов на его вопросы.
– Может быть, но ты ведь сам знаешь, в чем дело. Будь я учительницей или врачом, я наверняка была бы откровеннее. Но он – аналитик из Сити, я же плохо его знаю и должна тщательно следить за тем, что говорю. Информация – это валюта.
– Ему показалось, что твоя осторожность распространялась и на личные вопросы.
– Очень может быть. Я не настолько хорошо его знаю, чтобы обсуждать с ним личные вещи.
Пройдя мимо американского посольства на Гросвенор-сквер, они зашагали по Саут-Одли-стрит. Вскоре молчание сделалось невыносимым. Петра не выдержала первой.
– В чем дело? – спросила она. – О чем ты думаешь, Фрэнк?
– Неважно.
Ответ больно задел ее. Она остановилась и заставила его посмотреть ей в глаза.
– Очень даже важно.
– Неправда, – заупрямился он. – Совершенно не важно.
Но Петра отказывалась сдаваться.
– Попробую угадать. Ты согласен с ним. Ты считаешь меня скрытной и осторожной.
Было видно, что сначала он хотел возразить, но затем все-таки сдался.
– Если честно, то да.
У нее не нашлось, что на это ответить. Внезапно она почувствовала себя круглой идиоткой. Как говорится, сама напросилась. Но Фрэнк тотчас предложил ей выход.
– Но это не проблема.
Ее тотчас пронзила смесь гнева и паники.
– А по-моему, проблема, и какая! Ты считаешь, что я от тебя что-то утаиваю?
– Я просто считаю, что ты не торопишься рассказать мне все. Только и всего. Я не в обиде. Это твое право.
Петра поймала себя на том, что ее трясет.
– У всех есть свои секреты, Фрэнк.
– Знаю.
– Даже у тебя. Их просто не может не быть.
– Конечно, есть.
Внезапно в ней как будто что-то лопнуло – некая струна в ее сердце. Слова сорвались с губ прежде, чем она успела остановить их:
– В таком случае не надо вести себя как гребаный лицемер!
– Тебе так кажется.
По идее, его улыбка была призвана загладить их ссору. Петра же восприняла ее как снисходительную, что разъярило ее еще больше.
– По-твоему, это смешно?
– По-моему, ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
– Я не обязана ничего тебе про себя рассказывать. Я вообще не обязана ничего тебе говорить!
Мимо них прошла пара. Они пристально посмотрели на Петру. Та в свою очередь одарила их таким колючим взглядом, что они поспешили отвести глаза.
– Марина, что с тобой? – спросил Фрэнк.
Молчание длилось ровно столько, чтобы она остыла. Внезапно гнев как рукой сняло. Петра вновь была спокойна. Сделав несколько глубоких вдохов, она зарылась лицом в ладони. Почувствовала, как ей на плечи легли руки Фрэнка; его спокойствие как будто перетекало через них в нее. Что расстроило ее еще больше.