После чего возвращается ко мне. Я уже начинаю думать, что ошиблась.
– Нам нужно подумать о будущем, – говорит он. – О том, что мы будем делать после твоей встречи с Халилом.
Нож появляется в руке Серра из ниоткуда. Следует воздать ему должное: он оказался хитрее, чем я думала. Пружинное лезвие, словно живое, выскользнуло из рукава халата прямо ему в руку, как продолжение его движения в мою сторону. Выбросив сигарету, Серра приготовился к прыжку. Скорость моей реакции запечатлелась на его лице, этакий моментальный снимок удивления. Я быстра, но недостаточно. Лезвие задевает мой бицепс – оно такое острое, что я едва ощущаю его прикосновение.
Я продолжаю кататься и извиваться под весом его тела, оставляя красные полоски на белых хлопковых простынях. Серра встает с кровати, но я уже на ногах. Я приготовилась упредить его удар. Но он это знает, и острие его ножа уже смотрит прямо на меня. Он на миг замирает на месте, и мы смотрим в глаза друг другу.
Я вижу в его глазах страх. Он знает, кто перед ним. Моя репутация пугает его. Пусть в его руке нож, он прекрасно понимает, что я превосхожу его по части скорости реакции. Он знает – мы оба знаем: если на этот раз он промахнется, то потеряет то преимущество, которое у него было.
Серра пытается перехитрить меня. Сначала отклоняется влево, затем вправо. Этот маневр я знаю как свои пять пальцев. Когда он отклоняется влево, я, чтобы избежать удара, по идее, тоже должна отклониться влево. Я же этого не делаю. Вместо этого отклоняюсь вправо и замираю на месте. Занеся для удара руку, он делает шаг мне навстречу. И тогда я еще больше отклоняюсь вправо, уворачиваясь из-под его руки. Все это занимает секунду. Потеряв равновесие, он шатается, что, собственно, мне и надо. Я спешу воспользоваться его слабостью. Он пытается устоять на месте и одновременно повернуться влево. Это его ошибка. Сначала ему нужно отойти от меня. Моя правая нога описывает в воздухе идеальную широкую дугу. Ее траектория заканчивается на его челюсти. От удара по всему его телу пробегает дрожь. Серра на миг теряет ориентацию, однако устоял на ногах и по-прежнему сжимает в руке нож. И все же он оглушен, и этот краткий миг – мое единственное спасение. Резко развернувшись, я со всего размаха бью его в горло крепко сжатым кулаком.
* * *
Петра ополоснула порез холодной водой. Но едва она вытерла его начисто, как на бицепсе вновь появилась тонкая красная линия. Рядом с раковиной лежали полоски ткани, на которые Петра порвала простыню. Одной из них она перевязала рану и хорошенько закрепила.