* * *
Я сижу в носовой части самолета, и у меня такое ощущение, будто вся моя жизнь сливается в некую гигантскую воронку, сузившую все до настоящего момента. Я больше не могу ждать. Рейс BA117 – первая цель из двенадцати самолетов, которые вот-вот поднимутся в воздух. В моем распоряжении менее шестидесяти минут. Если же учесть, что пассажиры начнут садиться в самолет за полчаса до взлета, то и еще меньше. По большому счету времени у меня нет вообще. Я должна действовать. Прямо сейчас.
Я пыталась придумать способ, как мне передать сообщение. Например, по мобильнику. Увы, Реза Мохаммед велел одному из террористов перенести всю ручную кладь пассажиров первого и бизнес-класса в салон эконом-класса. Я даже подумывала о том, чтобы написать сообщение на листке бумаги и прилепить его к окну в надежде, что кто-то с мощным биноклем в руках заметит его и сможет прочесть написанное. Увы, вероятность этого так мала, что лучше не рисковать. Времени в обрез, поэтому нужно что-то более надежное.
Я знаю, что не могу выйти из самолета. А значит, единственное доступное средство связи с внешним миром – это кабина пилотов. Но ее охраняют вооруженные террористы. Допустим, мне удастся обезвредить часовых, не привлекая к себе внимания тех, кто находится внизу, но в любом случае эта победа будет временной. Рано или поздно террористы обнаружат, что произошло, и тогда на всем можно ставить жирную точку. Но альтернативных вариантов нет. Выбирать не из чего.
Я беру лист бумаги, на котором записала детали выбранных террористами рейсов. Достав из сумки баллончик с сальбутамолом, переставляю насадку на баллончик с нервно-паралитическим газом. Я готова.
Помнится, еще в Лондоне Александер высказал свое мнение по поводу террористов из числа исламских фундаменталистов. Его слова крепко засели у меня в голове.
– Эти люди не говорят от лица мусульман всего мира. На самом деле они перечеркивают исламский опыт четырнадцати столетий, сводя его к зачаточной форме ислама, которая, возможно, существовала – а возможно, и нет – в Медине, когда там правил пророк Мохаммед. И знаешь, почему они это делают?
Если честно, тогда мне было на это наплевать. Наверное, я лишь равнодушно пожала плечами.
– И почему?
– Потому что они до ужаса боятся современного мира. Они не могут к нему приспособиться, и это пугает их. Поэтому они ищут прибежище в прошлом, которое на самом деле никогда не существовало в том виде, в каком они представляют его сегодня. Они боятся жизни – современной жизни, – и этот страх заставляет их молиться смерти. Вот почему они стремятся вползти назад, в утробу истории. Надеются обрести там защиту и безопасность. Надеются ощутить тепло посреди холодного мира.