Кислородные маски упали с потолка и вытянулись в сторону источника разгерметизации. Ухватившись за пластиковую трубку одной из них, Дуглас дернул ее к себе и прижал к носу и рту. Дышать через маску оказалось труднее, чем прижимать ее к лицу. Его легкие словно схлопывались, каждый новый вдох становился короче прежнего, а сами вдохи – все чаще и чаще. В глазах Мартина взрывались крошечные белые звездочки.
Он позволил себе оглядеться по сторонам. В салоне было темно, но из тех, кого Дуглас смог разглядеть, он был одним из немногих, что все еще оставались в сознании. Даже страдая боязнью полетов, Мартин не представлял, что страх может быть таким острым; что его худший кошмар, став реальностью, будет, словно хирургический скальпель, в буквальном смысле резать его пополам.
* * *
Снова зазвенела пожарная сигнализация. Кук не знал, с чего начать. Все датчики ярко светились. Он предположил – не желая признаваться себе, что доподлинно это знал, – что пожар, который все еще продолжал бушевать, охватил третью и последнюю из систем гидравлики. Спуск превратился в неконтролируемое падение.
Он схватил Марриота за плечо.
– Пожар распространяется дальше. Выходи на связь!
Капитан снова вышел на частоту 1215.
– Всем, всем, всем! Говорит борт ноль-два-семь. Совершаем аварийный спуск. Падаем. На борту неконтролируемый пожар. У нас полный отказ гидравлики. До Гандера не дотянем. Это наш последний выход на связь. Наши координаты – пятьдесят четыре – север, сорок – запад. Мы постараемся…
* * *
Мартин Дуглас задыхался, что было даже к лучшему. Потеря сознания была бы актом милосердия. Тем более что теперь салон был полон дыма.
Однажды он попал в автомобильную аварию. На скорости более семидесяти миль в час несся по дороге сквозь леса Вермонта – и налетел на корку почерневшего льда. Его машину понесло юзом и, развернув, выбросило на встречную полосу. К счастью, на шоссе в тот момент никого не было. К несчастью, вдоль дороги росли сосны. Тогда у него было время подумать, а затем – несколько секунд на то, чтобы предвидеть столкновение, ощутить страх, мысленно представить смерть как вполне вероятный исход… Сейчас все было иначе. Смерть не была вероятным исходом. Она была неизбежностью. Самолет камнем падал вниз. По сути, Дуглас знал, что уже мертв.
Когда дыхание уже не могло стать короче и чаще, он задержал его. На секунду. Затем сделал глубокий вдох. Накопленное напряжение словно вырвалось из него наружу. Он чувствовал, как оно покидает его голову, грудь, живот, как струится по ногам, вытекая сквозь подошвы ботинок в остов разваливающегося на части «Боинга-747».