Испуг Кадика пошел на убыль, сменившись враждебностью.
– Убирайся! Немедленно!
– Лишь после того, как ты ответишь на вопрос.
Он взглянул на заваленный бумагами стол, на котором стоял телефон.
– Я сейчас позвоню в полицию.
Стефани вытащила из кармана пистолет.
– Сомневаюсь.
Его глаза за линзами очков сделались еще больше, темные зрачки стали размером с мячики для гольфа.
– Кто ты?
– Ответь на мой вопрос – и можешь забыть, что я вообще была здесь.
Под тонким внешним слоем хладнокровия Стефани являла собой комок искрящихся электричеством нервов. Кадик взглянул на фотографию и покачал головой:
– Никогда его не видел. А теперь убирайся!
– Он приходил сюда. Ты помог ему.
– Я же сказал, что ни разу в глаза его не видел.
– Ему были нужны поддельные документы. Ты их организовал.
– Я занимаюсь импортом футболок! – сорвался на крик разъяренный Кадик.
– Помимо всего прочего?
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Хотя она была полна решимости задавить его, ей в душу закралось сомнение.
– Я говорю о паспортах. Украденных или фальшивых.
– Хорошо, где они? – Кадик указал на стены склада. – Покажи мне, где они здесь, по-твоему?
Стефани обмякла. Его взгляд был полон презрения.
– Я так и думал. Так почему бы тебе не убрать твой дурацкий пистолет и не уйти?
Судя по выражению его лица, ему даже в голову не могло прийти, что она – женщина – может представлять для него угрозу. Со своей стороны, Стефани поняла, что второй раз за последние сутки оказалась в тупике. И пусть в ее руке пистолет, но Кадик, как и Брэдфилд перед ним, был хозяином положения.
– Ну, давай! Убирайся отсюда!
И тогда она для острастки отпустила предохранитель. Собственно, ничего большего она не собиралась делать. Возможно, причиной тому стала досада или же нервы, но, что бы это ни было, ее дрожащий указательный палец правой руки нажал на спусковой крючок.
Этот случайный выстрел изменил все. Убедив себя, что он правильно прочитал ситуацию, Кадик был мгновенно сбит с толку. Разинув рот, он в страхе, смешанном с презрением, таращился на дырку в пачке пришпиленных к стене квитанций. Стефани же с ужасом уставилась на пистолет, как будто тот превратился в живое существо, наделенное собственной волей и разумом. Впрочем, к тому моменту, когда Кадик повернулся к ней лицом, она успела нацепить привычную маску и являла собой воплощение жестокого хладнокровия.
Кадик растерянно моргал, потрясенный как метаморфозами в ее облике, так и самим выстрелом. Стефани вновь протянула ему фото:
– Может, все-таки взглянешь? А потом скажешь мне, где его можно найти.
Кадик покачал головой: