— Кругом!..
И когда Ежов, повернувшись, шагнул за порог и осторожно закрыл за собой дверь, Ворошилов тихо добавил:
— Ошиблись мы в нем, сильно ошиблись…
Это было сказано в расчете на Хаджумара, чтобы он услышал и запомнил.
— Извините, — растерянно развел руками Мамсуров. — Из-за меня такой нервный разговор…
— И какое теперь у тебя отношение к Саханджери? — неожиданно спросил нарком.
— Как и прежде: с уважением, — сверкнули глаза у Хаджумара.
Теперь нарком смотрел на него тем же пронзительным взглядом, который, казалось, проникал до самого нутра человека.
— Смотри, не сделай для себя скоропалительных выводов, — предупредил он. — Подонки воспользовались неосторожностью Саханджери. Но это не значит, что Советская власть виновата. Время жесткое, нам как никогда надо быть спаянными. Никто не смеет терять веру в нашу цель, в торжество наших идей.
— Я знаю, что Советская власть не виновата, — выдержал взгляд наркома Хаджумар.
— Это надо точно усвоить, Хаджумар, — убеждая, повторил нарком. — Нельзя, чтоб обида недоверием обернулась. Да и следует точно знать, на кого обижаться.
В комнату вошел Попов, встревожено всмотрелся в лица наркома и Хаджумара, почтительно обратился к Ворошилову:
— Товарищ маршал, президиум уже занимает свои места.
Нарком резко поднялся, привычно поглаживая складки рубашки, провел ладонями вдоль широкого пояса.
— Да! Пора идти… — и уже на пороге обернулся к Попову: — Твоего протеже никто не тронет… Втолкуй ему, что в его интересах не распространяться о состоявшемся здесь разговоре с Ежовым… Отвечать будешь ты!..
Нарком закрыл дверь…
— Спасибо, друг, — сказал Хаджумар и вдруг порывисто шагнул к Попову, обхватил руками, прижался щекой к его плечу…
— Ну что ты, Хаджи?.. — растроганно произнес Жора и успокаивающе похлопал ладонью по спине Мамсурова.
Хаджумар отстранился, отвел глаза в сторону, тихо признался:
— Не представляешь, как тяжело, когда не смотрят тебе в глаза… — И с беспокойством спросил: — Что с моим дядей?..
— Погиб он, Хаджи, погиб… — печально сказал Попов…
…Так встретили Хаджумара — полковника Ксанти — дома…
Гете положил трубку на рычаг телефона, выпрямился в кресле и внимательно посмотрел на Кильтмана…
— Вам к лицу эта форма! — воскликнул Гете.
— Испанская кампания дала мне опыт и… генеральские погоны, — сказал Кильтман и добавил: — Я помню, кому этим обязан.
Но Гете энергично прервал его:
— Не благодарите — не люблю. Четкое выполнение очередного задания — вот лучшая благодарность. И я жду его!..
— Слушаю вас, господин генерал, — щелкнул каблуками Кильтман.