Хаджумар, видя, что бойцы, разгоряченные схваткой, пытаются карабкаться на бруствер вслед за врагом, стал стягивать их, приказывая: «Отставить! Назад! Не преследовать!» Важно было сохранить бойцов для обороны позиции — там, на голом пространстве, они становились верной добычей вражеских пулеметчиков.
— Видал! — торжествующе кричал комбриг. — Вот как анархисты умеют сражаться с врагами свободы! Камарада советник, ты убедился в силе нашего движения?
— Дрались хорошо, — кивнул головой Хаджумар.
— Ага! — обнял его за плечи комбриг. — Даже такой смельчак, как ты, и тот согласен, что мы дрались как львы! Нет, не по нас лежа на брюхе, стрелять в едва мелькнувшую цель. А вот так: сойтись грудь в грудь, чтоб видеть своего врага, выражение его лица. Штыком и ножом мы доказали, что нам фашисты не страшны! Мы их уничтожим и водрузим по всей Испании знамя анархии!
— Какое знамя будет сиять — это покажет время.
Дурутти покосился на Лину, развел руками, недовольно спросил:
— Спроси у него, женщина, почему он против нас? Для фашистов он такой же, как и мы. Если я и он попадем в их руки, нам рядом висеть на виселице. Он не понимает это?
— Понимаю, — кивнул Хаджумар. — Но я знаю и другое. Вот Педро анархист. Но если мы с тобой попадем и к нему в руки, он тоже нас рядышком уложит. Из своего пистолета. Не колеблясь. Разве для тебя это секрет?
Дурутти устало облокотился о бруствер траншеи, признался нехотя:
— Ты верно говоришь: среди нас тоже много подонков. Я теперь вижу, что без дисциплины нет армии, — скользнул он взглядом по лицу советника. — Ты убедил меня в этом.
— Если в армии должен быть порядок, то почему в мире может быть беспорядок? — удивился Хаджумар. — Почему ты не можешь взглянуть на проблему шире, во всемирном масштабе?
— Как будет — это мы еще увидим, — пригрозил комбриг. — Но признаюсь, мне обидно, что такие люди, как ты, противостоят анархии. Я полюбил тебя и за смелость, и за откровенность, и за доброжелательность… Я хотел бы видеть тебя своим братом, дружище!
— Ты мне тоже пришелся по душе, — заявил Хаджумар и пристально посмотрел ему в лицо. — Мне жаль, что ты якшаешься с такими, как Педро. У тебя есть верный путь. Тот, что прошла Лина. Она тоже была анархисткой, а теперь она коммунистка.
Дурутти резко отвел его руки от себя, сказал:
— Ты брось агитационные речи, брат. Я люблю тебя не за идеи, что ты проповедуешь, а за то, что ты такой человек, как есть! Мы еще с тобой не раз поспорим о том, что нужно миру: коммунизм или анархия? Не суди об анархии по тем подонкам, что прилипли к нам. Рядом с Педро есть и Аугусто, и Гарсиа, те, что с тобой ходили в тыл и не струсили. Не Педро сегодня победил фашистов, а анархисты. Но то, что и Педро сражался смело и отчаянно, тоже свидетельствует за анархию! Не согласен?