— Смотри-ка, Андрей Саныч, чего у него в одежде было. Одежонка сгнила, а в реберных костях в тряпице вот что. Может, областное УВД уведомим и комитет?
В руках у сержанта была черная полусгнившая тряпица, из которой он достал небольшой желтый кирпичик, тускло поблескивающий на солнце.
— Золото? Клеймено при царе. Да нет, не стоит, Иваныч, то дела давно минувших дней. Похоже, этот труп тут с Гражданской лежит. Больше ничего не нашли?
— Нет.
— Ну тогда оформляем да в отдел. Погодка хороша нынче. Коля, ты на хариуса ходил? — обратился следователь к Николаю.
— Да так, вот, с ребятами. Берет.
— Эх, и мне бы! Отпуск только в ноябре. Ну, может, вырвусь в выходные куда. Подкинешь, чтоб пехом не махать?
— Само собой, любимую милицию и не подкинуть — как можно?
Генри, внимательно наблюдавший всю эту сцену и не сводивший глаз с золотого слитка, ткнул локтем Женьку в бок:
— Видел?
Тот кивнул головой.
— Ну все, ребята, распишитесь тут, и свободны. Коля, ты тож черкни. Все, бывайте.
Студенты дошли до машины, Николай только хотел откинуть борт, но тут Женька схватил его за руку:
— Николай, скажи, а тут рядом есть штольня старая, которая с пещерой соединяется?
— Ну… Есть тут штольня, на берег реки выходит. Только крепь сгнила совсем, не советую туда лезть. Мальчишкой был там, пещера есть, провал от штольни в карст. Рядом, километра два отсюда, если по тропе. Пошли, покажу.
Вход в штольню был в сырой низине у речки, он совсем зарос подлеском, крапива стояла в рост, и Николай не сразу нашел его. Генри порубил крапиву еловой веткой, сквозь березовую поросль пробились к входу. Женька чиркнул спичками, Генри тряс фонарик, который никак не хотел загораться.
— Батарейки сели, что ли?
Он достал батарейки, постучал друг о друга, зарядил вновь, лампочка зажглась. Ведомые слабым лучом, пошли гуськом вперед, оставив трусивших девчонок дожидаться у входа. Обошли один обвал, второй, третий совсем завалил штольню, продрались ползком, а после него вдруг влево ушел провал нерукотворного происхождения.
Женька указал на него, когда спустились с трухи давно сгнивших досок пола штольни на каменно-глиняный пол пещеры, где виднелись не растаявшие с зимы ледяные сталагмиты. Прошли вперед, под большой свод. Вдруг луч фонарика выхватил из тьмы ржавый предмет. Женька зажег спичку, посмотрел — керосиновая лампа. Генри поводил фонариком вокруг — только камни, но Женька опустился на колени и жег спичку за спичкой, осматривая грязную глину. Поднял щепку, вторую, и тут…
— Фонарик поднеси, Генри, посвети на руку.
В раскрытой ладони Женьки лежали несколько грязных кругляшков, иногда отсвечивая в слабом луче фонарика то бородой отчеканенного царя, то надписью на гурте, то головами орлов. Женька протер их: