— Ах, не правда ли, Иван Николаевич, мне идет? Как красиво!
Коромыслов, самодовольно улыбаясь, стоял у двери, плотоядно оглядывая кружащуюся по комнате девушку. Это его законная добыча. Пока Варенька радовалась, всячески подставляя колечко лучам солнца и заставляя его играть желтыми искрами на пальце, он бросил взгляд на листок с кляксой, лежащий на столе.
— А что это вы, Варвара Григорьевна, пишете? Стишками балуетесь? А нет, письмо вроде пишете. «Уважаемый Василий»… Кто этот Василий?
Варенька смущенно бросилась к столу, смяла недописанное письмо.
— Да так, просто мальчик. Никто.
— Вы, Варвара Григорьевна, сейчас уже находитесь в статусе. Вам некрасиво иметь романы. Извольте быть благоразумной, это кольцо есть клятва верности. Вы взяли кольцо — стало быть, вы поклялись мне быть супругой.
— Ах да, Иван Николаевич, простите, конечно, это совсем не то, что вы подумали, это…
— Я ничего такого не подумал, я просто сказал вам, как и что должно быть. Вы согласны со мной?
— Конечно, конечно.
— Ну вот и хорошо. Тогда до встречи, Варвара Григорьевна, мне еще надо переговорить с вашим батюшкой, обсудить все нюансы будущей свадьбы. До свидания, — и Коромыслов вышел, мягко ступая по скрипучим доскам пола.
Свадьба состоялась зимой семнадцатого года, еще до февральских событий, распорядились делать скромно из-за войны и всего, что с ней связано. С утра венчались в Воскресенской церкви, держали свечи и ходили в венцах. Как положено, перемешали троекратно кольца и надели их друг другу на пальцы. Гости все по большей части стояли пожилые, папенькины знакомцы да сослуживцы Коромыслова. На свадебную прогулку отправились под перезвон колоколов на санях, запряженных тройкой. Мороз был силен, снег скрипел под полозьями неприятно, и Варенька морщилась от головной боли, хотя и кагору-то выпила совсем чуть-чуть. Родители ехали сзади, а остальные гости вообще не поехали, отправившись сразу в дом к Коромыслову, поскольку холодно и выпить за молодых пора уж. Катались до Сибирской заставы, по Загородному саду и обратно. Засветло сели за столы, кто-то произносил тосты, заставляя новобрачных целоваться. Варенька никак не могла привыкнуть к усам Ивана Николаевича и постоянно о них кололась, хоть усы были аккуратно стрижены по моде. Есть не хотелось. Было как-то неуютно на застолье, но маменька и папенька радовались всерьез, и Варя не могла их подвести своей нервозностью. Пригубливала вино да улыбалась гостям. Коромыслов же, напротив, был приветлив и спокоен, вел беседы и отвечал на тосты, чуть приобнимая Варю, особенно когда касался своими усами ее губ.