— Здравствуйте, юнкер! А вы меня не помните?
Вася головой покачал. Как же их всех упомнишь: на последний бал в день тезоименитства Наследника Цесаревича — шефа училища Алексея Николаевича — аж из двух институтов девушек привезли. Перетанцевал с десятком — все смешались, растворившись затем в маршировках и двухнедельных стрельбах.
— А мы с вами танцевали. Не хотите ли прогуляться?
Вопрос оказался риторическим, так как барышня тут же крепко ухватила Васю под локоть и потащила к реке. Мамаша шла позади.
Барышня, которую звали Анна, то ли чухонка, то ли немка по батюшке, была из Можайска, училась в Москве. В тот день Василий, конечно же, был приглашен матерью Анны в синематограф и на ужин в ресторан. За неимением денежных средств на такие роскошества — Вася имел сбережения только на цирк, куда и хотел сходить, — за все с готовностью платила заботливая маман. Вечером юнкер с трудом дошел до училища, потому как привык есть впрок, а разносолы московского ресторана были куда вкуснее довольствия в столовой.
Барышня Анна была опытна и не стеснялась, приходила к училищу каждый раз, когда Вася шел в увольнение. А он, не знавший женщины юнец, был польщен вниманием противоположного пола. Через какое-то время он был приглашен в дом в Можайске, куда отправился из Москвы на поезде. Домик Анны был скромный, деревянный, но хорошо обставленный. Из прислуги — кухарка да дворник, он же кучер единственной лошади, запряженной в двуколку. Увольнение дали на два дня, и Василия оставили ночевать.
Поздним вечером Анна в ночной рубашке незаметно и быстро забралась к нему под одеяло. Вася уже спал, потому как привык засыпать быстро, чтобы успеть выспаться до побудки, и, конечно, не подозревал о планах барышни. Но все случилось. Варенька только на миг мелькнула в тумане желания, Анна делала все знающе, и естество молодого человека сопротивляться долго не смогло.
— Ну что же ты такой горячий, юнкер? — шептала Анна, ловя своими губами его пересохшие губы, а он не знал, что делать и как, но истома любовной страсти все решила сама.
Потом он долго и обессиленно лежал, глядя в беленый потолок, а она, тихо поцеловав его, упорхнула к себе. Заснул юнкер Круглов только под утро, но так крепко, что проспал до обеда, а потом вынужден был бежать сломя голову на поезд, чтобы успеть к вечернему построению. И все бы прошло незамеченным, если бы семейство из Можайска не стало требовать сатисфакции, о которой Василий даже подумать не мог. Ведь то, что случилось, ошибка. Блуд, по определению отца Александра, грех церковный, в мыслях же своих Вася был чист. Он любил только одну — далекую прекрасную Вареньку. И связать свою жизнь мечтал только с ней. А поскольку в Бога он не верил, то и грехом свой поступок не считал. Конечно, было немного неловко, и эту неловкость Василий победил твердым решением: больше с Анной не встречаться. Но маман Анны решила совсем по-другому.