А мне сегодня не уснуть,
Сегодня не уснуть!
Лишь стоит веки мне сомкнуть –
Передо мной опять она.
Виденье это не спугнуть.
Стройна, красива и юна,
Полна желаньем до краёв,
Она нага, и дотемна
Туманит страсть глаза её.
А мне сегодня не уснуть!
Сегодня не уснуть!
А мне сегодня не уснуть!
Сегодня не уснуть!
Зена засмеялась, теперь окончательно припоминая песню. Да, её люди любили петь это у костра. Воительница поняла, что это представление точно ей понравится. Если у неё и были хорошие воспоминания о прежней жизни воительницы – то это были вечера с песнями и разговорами вокруг костров.
Сирена с острым язычком,
Она как гибкий белый прут,
Как говорят, кровь с молоком.
Ах, мне сегодня не уснуть!
Сафо позволила толпе самой спеть припев, что люди и сделали с огромным удовольствием. Сафо играла на лире и порхала по сцене, упиваясь тем, что её песню пел весь народ. Толпа же изнемогала от радости доставить удовольствие великой поэтессе. Как истинный мастер своего дела, Сафо легко добилась расположения публики – и теперь все они были у её ног, готовые сделать что угодно по её слову.
Зена изумлённо взглянула вниз, на макушку Габриэль. Сказительница подпевала во весь голос. Зена никогда не слышала, чтобы Габриэль пела вслух. «Оставайся сказительницей», - прошептала Зена ей на ухо. Габриэль толкнула её под ребра. Песня закончилась, и Сафо сделала несколько шагов по сцене, ожидая, когда утихнут аплодисменты и восторженные крики. Габриэль теперь видела её очень отчетливо. Габриэль и Зена были с правого края сцены, а Сафо держалась левого края, но Габриэль окинула поэтессу оценивающим взглядом, гадая, как же это у одной женщины было столько таланта и умения управляться с огромной толпой.
Сафо была чем-то похожа на Зену: тем, что ступив в комнату, она словно заполняла её всю, но Сафо была ниже, даже ниже, чем Габриэль. Но у поэтессы была загорелая кожа и голубые глаза – правда, не такие синие, как у Зены, а больше серые, почти серебряные. Волосы и причёску Десятой Музы было не так-то просто описать. Чёрные густые волосы были заплетены во множество мелких косичек, украшенных бусинами и самоцветами. Но оставались и не заплетенные пряди, словно у Сафо не хватило времени заплести их все. Это придавало ей не прирученный, неукротимый вид.
Впечатление усиливала самая озорная, озорная и белоснежная улыбка из всех, какие Габриэль когда-либо видела. Без сомнения, когда Сафо улыбалась, весь мир улыбался в ответ.
Когда Сафо воспользовалась этим даром своего очарования, толпа взревела.
- Алвон, дайте-ка мне взглянуть на вас, - сказала Сафо, и в толпе зашипели «Тише!!!». – Вы все так красивы! – сказала она, одаряя толпу ещё одной сияющей улыбкой. Очередной взрыв криков показал, как сильно это понравилось людям.