Отыскать в толпе Аспена оказалось нелегко — слишком много вокруг было синих мундиров, — но в конце концов я все-таки его увидела. Он разговаривал с Селестой. Она подмигнула ему, ее губы изогнулись в кокетливой улыбке.
Что она о себе возомнила?! Я решительно поднялась, чтобы объяснить ей, что к чему, но вовремя сообразила, чем это закончится для нас с Аспеном. Пришлось снова сесть и продолжить пить свой пунш. Однако к тому времени, когда танец закончился, я уже была на ногах и успела подобраться достаточно близко к Аспену, чтобы он мог, не вызывая ничьих подозрений, пригласить меня на танец.
Именно так он и поступил, на его счастье, — в противном случае я бы точно вышла из себя.
— Что это было? — спросила я его негромко, но с клокочущей яростью в голосе.
— Что «это»?
— Почему ты позволил Селесте себя лапать?
— Кто-то ревнует, — шепнул он мне на ухо.
— Послушай, прекрати! Она не должна так себя вести, это против правил!
Я огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит, как горячо мы переговариваемся, в особенности мои родители. Я заметила, что мама болтает с матерью Натали. Папа куда-то исчез.
— И это говоришь ты! — Он шутливо закатил глаза. — Если мы больше не вместе, ты не можешь указывать, с кем мне общаться.
— Ты ведь знаешь, что это не так, — поморщилась я.
— А как? — прошептал он. — Я не знаю, бороться мне за тебя или отойти в сторону. — Он покачал головой. — Сдаваться я не хочу, но если мне не на что надеяться, скажи об этом.
Сохранять спокойное выражение лица ему явно было не просто, а в голосе звучали печальные нотки. Но мне тоже больно. При мысли о том, что всему этому придет конец, щемило сердце.
— Он избегает меня, — вздохнула я. — Здоровается, конечно, но на свидания ходит с другими. Наверное, я просто напридумывала себе, что нравлюсь ему.
Аспен даже замер на миг посреди танца, потрясенный моими словами. Потом быстро взял себя в руки и вгляделся в мое лицо.
— Я понятия ни о чем не имел, — произнес он негромко.
— Ну, то есть ты же знаешь, что я хочу, чтобы мы были вместе, но я боялся причинить тебе боль.
— Спасибо. — Я пожала плечами. — Самое обидное в этом то, что теперь я чувствую себя дурой.
Аспен притянул меня чуть ближе к себе, выдерживая тем не менее приличествующее расстояние, хотя я видела, что ему этого не хотелось.
— Мер, поверь мне, дурак — это тот мужчина, который по собственной воле отказывается от шанса быть с тобой.
— Но ведь ты сам пытался меня бросить, — напомнила я ему.
— Потому-то я и знаю, — с улыбкой отозвался он.
Я порадовалась, что мы наконец можем шутить по этому поводу.