Ольга мысленно зааплодировала. Сконфуженный Багров вернулся за компьютер, ему и в самом деле чертовски не хватало времени.
– Ты, Анька, принеси мне душицы сушеной, чистой воды два ведра и растопи печку.
– Сильно?
– Неважно. Чтоб огонь был.
– А что потом?
– А потом все спать идите. А я внизу останусь.
– А можно я тоже? – взмолился Олег Всеволодович. – У вас свои бесы, у меня свои. Мешать не буду.
– Оставайся, – ухмыльнулся дед Самсон. – Только потом не пожалей, если у меня не получится.
– Спасибо, – не стал вдаваться в детали Багров.
Ольга тоже бы с удовольствием осталась внизу, рядом с Олегом, печкой и внушавшим ей доверие дедом Самсоном. Ложиться спать одной в большой, полной смутных движений и скрипов комнате Шеметовой сейчас совсем не хотелось.
Анна, видимо, поняла девушкин настрой, потому что мгновенно подселила к ней Леночку, одну из своих старших дочек. Веселая и рассудительная Лена не особенно боялась ночную нечисть, особенно в присутствии деда Самсона. Шеметовой сразу полегчало. Хотя сказать, что она полностью спокойна, образованная москвичка пока не могла.
Ольга еще немного посидела внизу.
Пока не происходило ничего существенного. Дед Самсон что-то тихо бормотал себе под нос, время от времени кидая в широкую пасть печи пучочки сухой травы. Те мгновенно вспыхивали, отбрасывая блики и тени по стенам, чтобы уже через несколько мгновений прогореть бесследно. После процедуры дед обмакивал кончики пальцев в холодную колодезную воду, и действо продолжалось по прежнему сценарию.
Все двери в дом плотно закрыли – колдун лично проверил, подергал каждую. Обитателям запретили выходить на улицу. Багров, по своей нонконформистской сути, запротестовал: а как же покурить? Хотя вроде три месяца как бросил. Анна Ивановна пошла на крайние меры, разрешив упрямцу курить прямо в зале.
Багров, впрочем, уже забыл и про запреты, и про разрешение: он сосредоточился над ярким экраном, видимо, обнаружив что-то важное.
Ольга вздохнула с облегчением: страшно было даже подумать о том, что проснется она завтра утром, а любимого нет. Черти унесли.
Разделась, легла в мягкую, на пуховой перине, постель.
С Леночкой в одной комнате – и особенно с дружественным колдуном в зале на первом этаже – было уже не так страшно. Думала, будут мучить воспоминания о делах да мысли о предстоящем процессе, но, умотанная дневной беготней, мгновенно провалилась в глубокий спокойный сон.
Когда проснулась, выспавшаяся и бодрая, комнату заливал веселый солнечный свет. Леночка, которая пошла по маминым стопам, уже ушла на утреннюю дойку. Однако у оставшейся в одиночестве Ольги никакого страха не наблюдалось.