Корпуса двух этих милых игрушек были аккуратно распилены посредине, укорочены и установлены по бокам деревянной столешницы с опорой на хвостовое оперение. Срезы их куполообразных вершин, каждая высотой с полметра были закреплены на верху стола, образовывая как-бы одно целое со своими нижними частями. Оригинальность дизайнерского решения заключалась в том, что мины как бы протыкают поверхность стола, в то же время являясь его неотъемлемой частью.
Апофеоз этого прорыва в мебельном деле являло собой кресло, скорее напоминающее трон. Материал всё-тот же – морская немецкая мина LMB укороченная вдвое в верхней своей части и распиленная вдоль играла роль спинки. Нижняя часть с хвостовым оперением было искусно приспособлено под сиденье. Задрапированное накидкой из сшитых выбеленых шкурок полярного песца, оно производило мощное впечатление. Конусообразная высокая спинка и сиденье укрытые белоснежным мехом привели бы в восторг какого-нибудь маркграфа, владетеля средневекового замка. Хозяин этого чудесного жилища всё тем же странным, изысканным жестом пригласил нас садиться на стоящую с противоположной от кресла стороны стола длинную, укрытую мягким, желтоватым мехом скамью. После чего подошёл к небольшой чёрной печке явно фабричного производства с круглой плитой наверху. Печь по видимому растапливалась шпицбергеновским углём, наполнявшим большое цинковое ведро, стоящее тут же.
Старик снял с плиты эмалированный красный кофейник(как будто ждал гостей), источавший дивный запах арабики и водрузил его на свой экзотический стол. Из правого минного полушария словно из диковинного буфета он добыл несколько стограммовых граненных стаканчиков в серебренных подстаканниках, а так же фарфоровую сахарницу с рафинадом и горсть чайных ложек. Ложки он вынул из яркой жестяной коробки с арабской вязью и кофейными зёрнами на этикетке. Судя по ассортименту сервировки наш отшельник всё таки принимал иногда гостей. Впрочем, согласно морской лоции, в описании острова Медвежий значилось, что остров обитаем и на нём проживает, как минимум 7 человек.
За кофепитием наше общение с удивительным хозяином этого впечатляющего жилища поневоле обрела мирный оборот. Бородач сказал, что зовут его Верманд Вард и он норвежец, хотя когда то в молодые годы действительно жил и учился в Германии. О существовании грота и немецкой, времён войны инфраструктуры в нём разумеется знает, но в подробности вдаваться не хочет, потому как наша бравая команда, скорее всего случайно оказавшаяся в гроте, даже не представляет в какое мутное дело она влезла.