В планах у него было действовать еще более властно, чтобы напомнить обоим о правильном порядке в этом мире.
Но стоило произнести «Аннабел», как он услышал в своем голосе вопросительные интонации, и нечто вроде вполне определенных чувств.
— Если собираетесь снова извиняться, лучше этого не делать, — бросила она, поразив его.
— Но за что мне извиняться, Аннабел?
Он прислонился к косяку.
— За поцелуй, — прошептала она, подавшись к нему. Он глубоко вдохнул аромат Аннабел.
Ему, возможно, следовало извиниться. За то, что воспользовался отчаянием женщины, которая к тому же служила у него и не могла рисковать, отвергая его ухаживания. Но он попробовал на вкус ее желание, упивался пьянящей сладостью. И черта с два он станет извиняться перед ней. Потому что ни о чем не жалел.
И как все могут подтвердить, Найтли не был бы чертовски успешен, если бы извинялся направо и налево. Поэтому он наклонился к ней и пробормотал:
— О, я не извиняюсь за поцелуй, Аннабел.
И это была правда. Он был сбит с толку, снова хотел поцелуя, не мог понять почему, жаждал его… В голове теснился миллион мыслей и чувств, касавшихся этого поцелуя, но сожаления среди них не было.
— Ничуть? — уточнила она. Вопрос не удивил, но задел его. Аннабел понятия не имела, насколько прекрасна и привлекательна, так ведь? Да и как ей это понять, если она любила мужчину, любила издали, а тот не обращал на нее внимания?
— А вы жалеете? — спросил он.
— Вы не собирались этого делать, верно? — пробормотала Аннабел. Должно быть, она часами мучилась, гадая, что это означало и каковы были его намерения. Но когда поцелуй не был просто поцелуем?
Лучшим ответом будет честность.
— Я ехал в Блумсбери, вовсе не мечтая поцеловать вас. Но и сказать, что споткнулся, упал, и наши губы случайно встретились, тоже не могу.
Аннабел, не выдержав, хихикнула. Прогресс.
Дерек расплылся в улыбке.
С губ уже готов был сорваться вопрос: «Болван — это я?»
Но ему показалось в высшей степени смехотворным выговорить это вслух. Да и, говоря откровенно, он не хотел знать.
Потому что если бы знал…
Если это он…
Если все эти годы Аннабел страдала по нему, а он стал замечать ее только сейчас, когда вознамерился жениться на другой, значит, судьба действительно жестока.
Найтли не мог думать об этом здесь и сейчас. Вместо этого он метнул взгляд на лиф ее платья, чтобы прояснить голову. А потом — на внушительную стопку писем в ее руках.
— Что вы задумали на этой неделе? — осведомился он.
Чего ждать от нее?
Или теперь это не его забота?
Найтли не мог вычеркнуть из игры Оуэнса с его проклятыми подмигиваниями и любезностями, которыми они обменивались на протяжении всего совещания.