— Вернусь, когда настанет моя очередь, — сообщил Гай и пошел к двери.
Эмери разом вернулась в настоящее.
— Куда это ты отправился? — Обычно ровный голос лорда де Бурга сейчас звучал очень напряженно. Неужели он тоже вспоминает, как обнимал ее? Эмери охватила дрожь.
— Я обещал груму осмотреть наших лошадей. — Гай протянул руку к запору.
— Нет. — Резкое слово заставило его замереть на месте.
— Но, милорд, я…
Великий рыцарь, должно быть, грозно посмотрел на оруженосца, поскольку тот сразу помрачнел и опустил руку.
Этот спор дал Эмери небольшую отсрочку, но теперь она буквально чувствовала, как тянутся минуты, и не могла заставить себя шевельнуться, только таращилась на широкие плечи и затылок лорда.
Наконец она все-таки решила приступить к делу и глубоко вздохнула, и ноздри мгновенно пронзил мужской аромат, сильный, притягивающий и глубокий. У нее ослабели колени, и она чуть не вцепилась в Николаса. Потом заставила себя поднять руки и обнаружила, что они дрожат. Вспыхнула и виновато оглянулась, но Гай, на ее счастье, внимательно изучал каменные плитки пола, а лорд сидел к ней спиной, хотя мог вот-вот обернуться, учитывая ее долгие колебания и трясущиеся пальцы, которые уж точно не добавляли веры в ее умение.
Сопротивляясь желанию провести ладонями по плечам рыцаря и обнять его, она прикоснулась к его волосам, по телу разлилось тепло, сосредоточившись внизу живота. Она потерла в пальцах длинный локон, словно желая навсегда запомнить запах волос.
Лорд де Бург сидел неподвижно, а Гай снова направился к двери.
— Я сейчас вернусь, — пробормотал он. — Мне надо заглянуть…
Хозяин снова его оборвал.
— Ты. Останешься. Здесь, — сквозь зубы процедил он, словно какое-то сильное чувство не давало ему дышать. Он чувствует то же, что и она, или просто не хочет, чтобы оруженосец избежал стрижки?
Ей вдруг пришло в голову, что лорд может бояться ножниц, и в таком случае она лишь добавляет ему мучений своими колебаниями. Это подтолкнуло ее наконец приняться за работу. Так или иначе, удалось обрезать концы волос и даже больше, хотя сердце билось в сумасшедшем ритме. Всякий раз, задевая костяшками его шею, она дрожала от нахлынувшей волны жара, которого предпочла бы не знать.
Закончив стрижку, тихо выдохнула, испытав одновременно и облегчение, и сожаление. Может, она и одета как благородная леди, но в душе оставалась прежней Эмери Монбар. С переменой облика жизнь не переменилась. Как и будущее.
Она отложила ножницы, отряхнула состриженные волосы с широких плеч рыцаря — последнее украденное прикосновение — и отошла в сторону.