– Что ж, решено, – откликнулся на это Мойес. – Но до начала судебного разбирательства и во время него нам все равно необходимо будет обеспечивать вам защиту. А вы должны дать первое интервью. Причем чем раньше, тем лучше.
– Марина Турно, – сказал Артур. – Я хочу, чтобы интервью у нас взяла она.
Холден явно колебался.
– Вы уверены, что это будет не «Нью-Йорк таймс» или «Уолл-стрит джорнел»?
Артур кивнул:
– Только Марина Турно. Журнал «Пресс». Если бы не она, нас бы сейчас тут не было.
– Ладно, – кивнул Холден. – Марина Турно так Марина Турно. Не знаю, кто она такая, но за такой репортаж, черт возьми, она точно получит Пулитцеровскую премию. А вы двое станете самыми знаменитыми информаторами со времен Глубокой Глотки[30].
Зои улыбнулась и, потянувшись к Артуру, шепнула ему на ухо:
– Я люблю тебя, мой Марк Фелт.
Артур улыбнулся ей в ответ. Этим именем он представился Данкану Сандеру, разыскивавшему Морти Райсса, когда они только начали общаться. Данкан тогда сразу уловил параллель с Уотергейтским скандалом и расхохотался. Он никогда не пытался выяснить настоящее имя Артура, за что и Зои, и сам Артур были ему благодарны.
Зои подумала, что Данкан так и не узнал настоящих имен своих информаторов, и ей стало немного грустно. Он никогда не увидит свой монументальный сенсационный материал напечатанным. И не станет свидетелем того, как привлекут к ответственности Морти Райсса, человека, которого Данкан разыскивал и преследовал много лет.
Зои сжала руку Артура.
– С тобой все в порядке? – шепотом спросил он.
Зои кивнула:
– Со мной все будет хорошо.
Когда Холден и Мойес ушли, ей захотелось выйти на балкон. С высоты она бросит взгляд на сад Тюильри. А потом поцелует Артура так, чтобы весь мир мог это видеть. И оно того стоит. Даже если будет длиться всего секунду, оно все равно того стоит.
Перед домом, где она жила, топталась кучка журналистов, которых Марина заметила только тогда, когда ее такси остановилось у тротуара. Она не сразу сообразила, что они дожидаются именно ее. Ее имя не значилось ни под одной из статей – в этом она была абсолютно уверена. Марина не хотела быть причастна к падению семьи Эллис. Как бы там ни было, для всех она оставалась невестой Гранта Эллиса. Марина автоматически прикоснулась к безымянному пальцу, на котором носят кольцо. Но кольца там не было – оно осталось на блюдце, стоящем на ее прикроватной тумбочке. Марина больше никогда его не наденет.
Прятаться было уже поздно. Толпа ее заметила, а один репортер, Мартин Уилкес, приятель Оуэна по работе в «Уолл-стрит джорнел», окликнул женщину по имени.