– Наглый врун! Я тебе даже футболки никогда не показывала. Подглядывал, да? Как я – в бинокль?!
– Постой-постой, про бинокль поподробнее…
Даже поездка на лошадях не была такой захватывающей, и от быстрой езды так не ухало в груди, как в те минуты, когда они неслись вместе с Грумовым с горы и она… Правда! Совершенно отчетливо ощущала, как бьется его сердце, даже через куртку. И те токи, которые прошивают все тело, когда соприкоснешься руками, хотя и сделаешь вид, будто вовсе не заметила, что твоя рука уже в его теплой ладони. А потом чувствуешь, как замираешь от взгляда его смеющихся глаз. Да и он тоже, как завороженный, смотрит не отрываясь. И от этого все внутри опаляет каким-то пьянящим жаром. Еще ни с кем ей не было настолько легко, ни с кем так не хотелось по-детски дурачиться и валяться в снегу, хохотать, мчаться с горы…
Арсений Михайлович явился в корпус намного позже своих подопечных, в двенадцатом часу. Его встретила Анфиса Львовна и без слов повела в маленькую кухню.
– Как там ребята? Все нормально? – спросил Грумов, уплетая бутерброды с чаем.
– Все очень довольны, – тут же доложила пожилая леди. – Думала, долго не улягутся, а они только до подушек добрались и сразу же уснули.
Грумов помолчал.
– Анфиса Львовна, а какими духами вы все время душитесь?
Женщина всплеснула руками и счастливо улыбнулась:
– Надо же, учуял! Это настоящая Франция! Они страшно дорогие, но мне каждый год привозит их… Арсений, у тебя все хорошо?! – вдруг пристально вгляделась она ему в глаза. – Вижу – хорошо.
– Не знаю, – проговорил он. – По-моему, так не бывает. Невозможно, чтобы раз – и все так прекрасно. Чтобы человек вдруг в один миг стал родным и близким. И думал с тобой по-одинаковому, и чувствовал. Не может этого быть!!
– А разве все обязательно нужно объяснять? – пожала плечами Анфиса Львовна. – Не забивай голову, увидишь, само сложится.
Утром Арина проснулась и долго валялась в постели. Ей было немного не по себе. Вчерашний вечер сейчас казался сном, и она вдруг отчетливо поняла, что это был… какой-то хмель. Или что-то в подобном роде. Просто она хотела наказать Никитина, успокоить расстроенную Диану, и на несколько часов потеряла голову. А сегодня уже не надо никого жалеть и что-то доказывать, да и сил нет. Теперь все вернется на место, а этот прекрасный сон пускай так и останется там, на снежной горе…
– Арина, немедленно просыпайся! Пора в столовую, – крутилась возле ее кровати Сонечка. – Антоша уже замучился стряпать оладьи и решил выгнать нас на казенные хлеба, тем более что мы за них платили.