Если он сейчас обнимет меня, то я окончательно потеряю над собой контроль — буду биться в истерике или выкину что-нибудь немыслимое, мелькнуло у нее в голове.
Однако Эндрю осторожно отцепил ее пальцы от дверной ручки, тихо закрыл дверь и прошел в гостиную, оставив хозяйку в холле. Вся дрожа, она еще с минуту собиралась с духом, и наконец присоединилась к мужу.
Эндрю стоял посреди гостиной, упершись руками в бедра. Его поза излучала агрессивность.
— А теперь объясни мне, что все это значит, — потребовал он. — И лучше бы твои доводы были убедительными, дорогая, потому что я устал как собака, и у меня нет настроения выяснять отношения.
Это было ясно и без слов. Эвелин понимала, что он в бешенстве. Его ярость просто выплескивалась через край.
— Я все объяснила в записке, — отозвалась она и отвела глаза, не в силах видеть мощную фигуру и выразительное лицо мужчины, который, как она имела глупость поверить, когда-то принадлежал ей.
Это и была моя самая большая ошибка, вдруг с полной ясностью осознала Эвелин. Я забыла, с чего у нас все начиналось, и поддалась иллюзиям.
— Насчет того, что ты живешь во лжи? — продолжал допытываться Эндрю. — Ты считаешь, что все это время мы обманывали друг друга?
— Да.
Вот так, просто и честно. И нет никакой необходимости вдаваться в подробности.
Эвелин чувствовала, что больше не в состоянии понуро стоять посреди комнаты. Она любила этого человека всем сердцем и так же пылко ненавидела. Сейчас ее глаза видели лишь одно: Эндрю, обнимающего Аннабелл. И от этого ей было так больно, что она была готова на все, только отогнать бы это кошмарное видение.
Внезапно она вспомнила о работающем телевизоре и воспользовалась этим предлогом, чтобы отойти в другой конец комнаты. Но наступившая тишина была еще тягостнее.
— И ты попросту взяла и ушла от меня, — нарушил молчание голос мужа. — Без всяких объяснений, даже не намекнув, что тебя это тревожило. Проснулась утром, решила, что живешь во лжи, и преспокойно удалилась! Так или нет?
Гнев и презрение, звучавшие в его голосе, словно ножом полоснули по сердцу Эвелин, и она инстинктивно стала защищаться:
— А чего ты от меня хотел? Чтобы я дождалась, пока тебе самому это станет поперек горла?
Такой всплеск горечи оказался для Эндрю полной неожиданностью. Он пристально посмотрел на жену, и она тут же пожалела о своих словах. Теперь он увидел то, что она так тщательно стремилась скрыть: бледность и темные круги под глазами. Это неминуемо должно было навести его на мысль о том, что он уже видел ее такой — страдающей от сердечной боли.