Первой заметила Миху сорока. Она сидела на крыше и вертелась, как заводная игрушка.
— Тра-ра-ра, тра-ра! — заверещала сорока.
Птицы в столовом насторожились.
— Чив-чив-чи! Чив-чив-чи! — в смятении закричали воробьи и захлопали крыльями. И только молодой воробышек, не обращая внимания на сороку, весело прыгал и задорно чирикал. Чёрной бомбой ворвался в столовую Миха. Воробьи брызнули во все стороны. Голуби с громким хлопаньем взлетели под крышу и уселись на перекладину. Молодой воробей, еле вырвавшись из лап кота, примостился на жёрдочку, посмотрел на свой хвост, в котором осталось два пера, и жалобно чирикнул.
— Тра-ра-ра, тра-ра! — не переводя дыхания, сыпала сорока, что, видимо, означало: «Я говорила вам, я говорила. Вы не слушали, вы не слушали».
Миха покосился на неё жёлтым глазом, злобно фыркнул, обошёл шору, обнюхал мякинные вороха, вдруг незаметно юркнул под веялку и там притаился.
Наступило молчание. Первой нарушила тишину, конечно, сорока. Она задёргалась как на пружине и принялась трещать: «Тра… Тра… Трррр» — «Спрятался, спрятался, спрятался».
Птицы и без неё опасливо косились на веялку.
Михины повадки великолепно знала и серая куропатка. Минувшей весной он разорил у неё гнездо с птенцами. Кормилась куропатка в лесу, а ночевать летала в деревню к овинам. Она должна была с рассветом улететь в лес. Но по каким-то неизвестным причинам задержалась.
Миха лежал с закрытыми глазами, как мёртвый, даже не шевелил хвостом.
Воробьи осмелели, спустились на землю и принялись перетряхивать мякину.
Голуби, видя, что воробьи безнаказанно ворошат мякину, которую они считали своей личной собственностью, возмущённо заворковали и, забыв про опасность, слетели на землю, оттеснили Воробьёв от пшеничной мякины, принялись в глубоком молчании работать клювом и лапами. Они даже не обращали внимания на веялку, под которой притаился Миха. Или они поверили, что Миха сдох, или просто забыли про кота. Смелее всех был голубь-почтарь.
Миха следил за ним одним глазом. Когда почтарь приблизился к веялке, кот сжался, как пружина, и вдруг стрелой метнулся на почтаря. Посыпались перья, и почтарь с перекушенным крылом забегал вокруг веялки. Миха опять бросился на голубя. Почтарю с трудом удалось взлететь на веялку. Миха за ним. Положение у почтаря было безвыходное. Собрав последние силы, он попытался взлететь под крышу на перекладину. Но сил у него хватило только долететь до столба. Почтарь вцепился в столб, прижался грудью. Сидел он не слишком высоко, но и не так низко. Кот Миха злобно ревел и драл когтями столб.