…7 ноября 1941 года в Москве, как всегда в этот день, был военный парад, хотя фашисты находились на подступах к столице. «Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска? Немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. Нет сомнения, что Германия не сможет выдержать долго такого напряжения», – говорил с трибуны Мавзолея Сталин.
Я привел всего несколько фраз. А сколько в них глубины и мудрости! Сколько предвиденья! Ведь все сбылось. Это ясное, безошибочное пророчество. Мы, фронтовики, были окрылены. Да что там – вся страна была окрылена.
А сам факт проведения парада и присутствие на трибуне советского вождя – несомненно, политическая пощечина Гитлеру.
Но ведь некоторые, начиная с Хрущева, старались и стараются по сей день опорочить Сталина особенно по событиям начального периода войны. Дескать, с началом войны растерялся, на какое-то время самоустранился от управления страной, даже не выступил перед народом по радио 22 июня 1941-го, это был вынужден за него сделать Молотов. Не верьте наветам, читатель! Все это ложь.
У Сталина накануне войны развилась тяжелейшая флегмонозная ангина с температурой за 40 градусов. Представьте себе человека, которому перевалило за шестьдесят, в адском жару. Болезнь вообще могла его унести. Счастье, что он перенес испытание в часы и дни страшной опасности для страны. Но об этом, о своей болезни – никому ни слова не сказал.
22 июня, на рассвете, узнав от Жукова о нападении Германии, Сталин в жару, почти без голоса, собирает Политбюро и генералитет. Он приехал в Кремль в 4.30 утра. Провел заседание, поставил конкретные задачи. А еще раньше, в 0 часов 21 июня, этот человек нашел в себе силы потребовать доклад от начальника Генштаба Жукова… Речь шла о приведении войск в приграничных военных округах в полную боевую готовность. И лишь потом, выслушав доклад и сделав нужные распоряжения, чувствуя себя крайне плохо, позволил себе прилечь.
Но в семь утра Сталин подписал директиву Вооруженным силам страны об отражении агрессии. Через два часа отредактировал Указ о проведении всеобщей мобилизации. На протяжении всего дня общался с различными руководителями, отдавая необходимые распоряжения.
Вот что вспоминает маршал Жуков: «Примерно в 13.00 часов 22 июня 1941 года мне позвонил Сталин и сказал: «Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика… Вам же надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым вылететь в штаб фронта в Тернополь». Я спросил: «А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?» Сталин ответил: «Оставьте за себя Ватутина». Потом несколько раздраженно добавил: «Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся».