В кровавых отблесках сигнальных факелов они выглядели именно так, как подобает проклятым.
Капитан посмотрел на серебряное кольцо на своем мизинце, и ему на память сразу непрошено явилась Триника. «Прощай», – будто наяву он услышал ее слова. Интересно, будет ли она плакать, когда ей доложат о его смерти?
Впрочем, зачем ерунду городить? Если он погибнет здесь, то пропадет бесследно, канет в пустыне. Город азриксов станет его могилой.
Ощущение потери ошеломило его. Почти обрести ее вновь и опять утратить… Нет, такое невыносимо. Теперь он по-настоящему испугался. Не из-за подступающей смерти, а из-за того, что она будет означать.
Значит, ему грозит бесповоротное расставание с Триникой. Получается, что он сдался и отдал Тринику безжалостному призраку ее самой. Но она оставалась внутри себя – подлинная Триника. Она могла бы возродиться, обрести счастье, позволить себе быть любимой – он знал это.
Но лишь в том случае, если он не погибнет.
И Фрей дал себе клятву, принес твердую, непререкаемую присягу. Если он доживет до восхода, то отыщет ее. Он вернется в Вардию и сделает все, что угодно, но заслужит ее прощение.
«Ладно, Дариан, – подумал он. – Стоит Триника того, чтобы жить ради нее?»
Он никогда не признавался в этом самому себе, даже когда тонул в море грога. Но здесь, в полной безнадежности, эта мысль придавала ему силы.
Он переступил с ноги на ногу и поднял саблю. На самой границе освещенного круга кто-то двигался.
– Он пришел, – произнес Фрей.
– Да, – угрюмо ответил Крейк.
Угрик, по обыкновению, что-то бормотал себе под нос.
Дариан нервно облизал губы. Все его чувства напряглись, чтобы уловить малейший признак, ту долю секунды, которая может оказаться зыбкой гранью.
– Не бросай меня! – заорал из темноты Рабби.
Последний отчаянный крик штурмана, которого он оставил на верную смерть. К спине Фрея будто прикоснулась ледяная рука.
– Не слушай его! – поспешно бросил Грайзер. – Ни на что не обращай внимания.
«Тебе легко», – вздохнул капитан. Он был почти беззащитен. Скоро Железный Шакал доберется до него. С паранойей и ужасом Дариан уже сроднился, но сейчас новообретенная привычка не слишком помогала.
С его виска на небритую щеку стекла струйка пота.
– Чего он ждет? – спросил Угрик.
Никто не ответил.
В темноте раздалось басовитое рычание. В поле зрения показалась вытянутая морда. Одна половина покрыта влажным мехом, а вторая – гладкая и металлическая. Сияние искусственного глаза затерялось в красном свете фальшфейеров, но второй глаз уставился, словно черная дыра, прямо на Фрея.
– Ну и пакость! – буркнул Угрик и выстрелил из дробовика.