«Дорогой Давид!
В эти тяжелые для меня минуты я обращаюсь к тебе. Мне очень плохо, не знаю, увижу ли когда-нибудь вас. Если сможешь, возьми меня отсюда. Лучше я полежу в своем лазарете, чем здесь. И если суждено — пусть умру среди друзей. Твой друг Воробушек».
«Дорогой ты мой Воробушек, — отвечал Тавадзе. — Письмо твое получил. Сделано все необходимое, чтобы облегчить твою участь. Тебя быстро увезут в Москву. Я уверен, что все кончится хорошо. Ты скоро вернешься в полк, и мы с тобой еще не раз будем вместе выполнять боевые задания. Не забывай, что мужество и храбрость нужны не только в бою, но и в любых тяжелых случаях, а при теперешнем твоем положении — особенно. Не падай духом, мы все с нетерпением ждем тебя. Ты еще будешь летать.
Твой друг Давид».
Надежды Тавадзе и его однополчан оправдались. Все обошлось благополучно благодаря исключительным мерам, принятым военными медиками, и участию друзей. Через несколько месяцев Воробьев поднялся на ноги и возвратился в родной полк. Пошел снова ведущим шестерки штурмовиков в район, где полки дивизии сопровождали подвижные группы наступающих армий.
Три рубежа обороны преграждали войскам 2-го Прибалтийского фронта путь к Резекне и Даугавпилсу.
Это были сильно укрепленные рубежи, вроде «Пантеры». Фашистское командование зашифровало первый из них названием «синий», второй «зеленый» и третий — «коричневый». В двадцатых числах июля бои шли близ «коричневого», в направлении Даугавпилс, Резекне, Карсава.
22-я армия овладела городом Дагда, а 4-я ударная — Краславой. Однако трудно приходилось взаимодействующему с ней 5-му танковому корпусу, одна из бригад которого хотя и перерезала дорогу Дагда — Краслава и прорвалась в тыл врага, но подверглась ожесточенным контратакам противника.
Бои непосредственно за Даугавпилс начались 24 июля мощной артиллерийской подготовкой. Массированный огонь велся по огневым точкам врага, его переднему краю, артиллерийским и минометным позициям, наблюдательным пунктам и узлам связи, местам скопления боевой техники и живой силы. С больших и малых высот врага бомбила авиация. Штурмовики обстреливали укрывшуюся в траншеях пехоту.
В этот день личный состав 2-го Прибалтийского фронта получил приветствие и пожелания новых боевых успехов от калининцев в связи с полным освобождением области от немецко-фашистских захватчиков. Горячее слово удваивало силы летчиков, вызывало желание помочь наземным войскам скорее изгнать врага из Латвии.
Над пунктами, расположенными вблизи Даугавпилса, где сопротивление гитлеровцев было особенно ожесточенным, снова и снова появлялись «илы» 214-й штурмовой авиадивизии; их вели командиры полков Иван Алексеевич Емельянов, Иван Павлович Бахтин и Сергей Александрович Смирнов многоопытные летчики, знатоки маневра и меткого удара. Ведущими в группах, значительных по своему составу, были умелые штурмовики — командиры эскадрилий и их заместители.