В обоих эшелонах каждый экипаж для бомбометания и стрельбы самостоятельно избирал цель, не теряя своего места в общем боевом порядке. Зенитный огонь подавлялся выделенными экипажами в направлении подхода штурмовиков.
Истребители прикрывали действия штурмовиков в боевом порядке круг пар над аэродромом на высоте от 1000 до 2000 метров в три яруса».
В этом же докладе отмечалось, что патруль из шести истребителей противника был связан летчиками прикрытия и не мог оказать противодействия штурмовикам. Зенитная артиллерия аэродрома открыла огонь, когда ударная группа уже удалялась, поэтому она потерь не имела. Старший лейтенант Царюк сбил взлетевший Ю-87.
Второй эшелон «илов» был встречен сильным зенитным огнем. С аэродрома успели взлететь четыре истребителя противника. К ним вскоре присоединились еще 8-10 истребителей. Произошел воздушный бой, в котором было сбито несколько вражеских самолетов. Имелись потери и с нашей стороны.
В результате удара на аэродроме Идрица было уничтожено и разрушено 32 самолета, из них 21 Ю-87. В 14.30 контрольная разведка отметила на аэродроме и в ближайших районах до 50 очагов пожаров. Характерно, что до 13.00 27 февраля над войсками отмечалось 82 самолето-пролета противника. После этого времени, хотя погода значительно улучшилась, над передним краем не появлялся ни один вражеский бомбардировщик или разведчик.
Результаты налета обеспечили нормальное окончание перегруппировки 10-й гвардейской и 3-й ударной армий.
Иногда в сводках Совинформбюро встречалась такая фраза: «На фронте существенных изменений не произошло». Но и в такие периоды относительного затишья канонада не стихала ни днем ни ночью, бои шли на земле и в воздухе. И совершались подвиги, достойные вечной памяти потомков.
Летчик коммунист Владимир Курочкин на 2-м Прибалтийском фронте успел совершить всего 27 боевых вылетов.
…На подходе к цели группу штурмовиков окаймили разрывы зенитных снарядов, но летчики словно не замечали их. Выполняя приказ ведущего, младший лейтенант Курочкин нацелился на зенитное орудие, которое било из-за укрытия чаще других. Оп успел нажать на гашетку в тот момент, когда пламя, вспыхнув в моторе, перебросилось к плоскостям. Летчик тотчас сделал горку, чтобы сбить его, но огонь разливался по всему самолету.
«Владимир Курочкин не мог не понять, что машину спасти невозможно. Мы хорошо знали Володю, и решение, которое он принял, ярко характеризует его прекрасную жизнь и сердце, до последнего вздоха преданного Отечеству».
Так писали друзья из эскадрильи. Они — Зимин, Яковлев, Валов и Петренко — шли крыло к крылу с Володей в том вылете. «Курочкин вошел в пике, открыл огонь из пушек и пулеметов, вел его до самой земли. Мы видели, как трассы очередей соединили горящий самолет с целью, как машина врезалась во вражескую артиллерию, изломав и покалечив орудия. До последнего дыхания сражался он».