– Да, это их разборки! – кивнул Зебров. И предусмотрительно добавил: – Хотя прямых доказательств у нас и нет.
Косачев ударил кулаком по столу.
– На хрен мне доказательства! Расследуйте эту историю до конца, а этих… Этих… – Ненависть так душила губернатора, что он не мог произнести ненавистные фамилии. Только с третьего раза ему это удалось. – …Храмцова и Малышева взять под увеличительное стекло! Если хоть что-то на них найдете – в тюрьму! И плевать на всех их защитников! Если дадут повод – все! – Косачев перевел дух. – Я сам им все скажу. Ко мне обоих, немедленно! А вы идите работать!
* * *
Ближе к вечеру, примерно в одно и то же время, в штабах конкурирующих сторон состоялось экстренное совещание. Повестка дня была одна и та же, обсуждалось одно и то же, причем практически одинаковыми словами.
– Шутки в сторону! – Малышев пил воду стакан за стаканом, руки у него дрожали. – Он так орал, так ногами топал! Никогда не видел подобного…
– На этот раз нам Москва не поможет, – вытаращив глаза, рассказывал Храмцов. – Этот новый мент денег не взял, просто послал на три буквы, а губернатор вообще нападал, как на врага! Он меня разорвать был готов! Как будто мы лично ему на хвост наступили!
– Еще один выстрел… – сказал Малышев.
– Еще один поджог… – сказал Храмцов.
– Еще один взрыв… – сказал Малышев.
– Еще один обстрел… – сказал Храмцов.
– И нам конец! – сказали Малышев и Храмцов.
– Дана команда – найти любой способ, любой повод… Отберут все и посадят на пятнадцать лет!
– Создана комиссия по акционированию…
– Мы должны зарегистрировать свои акции…
– Мы должны зарегистрировать свои акции…
– И честно бороться за завод…
– По всем правилам скупать, на добровольной основе…
– Все наши действия должны быть прозрачными. Комиссия будет следить…
– Так что давайте окучивать главных акци-онеров…
– Лучше начать с этого дворника – Говорова… – сказал Храмцов.
– Мы осмотрели его квартиру, дома акций нет! – сообщил Палыч.
– Опять налет?! – вскинулся Храмцов. – Я же только что предупредил!
– Так мы же не знали… И сделали все аккуратно, он и не заметит!
– Больше чтоб такого не было! – насупился Храмцов.
– Понял, – кивнул Палыч. – Перестроимся!
– Говорову надо дать все, что он захочет… – сказал Малышев.
– Потом уговорить пенсионеров – Смолина, Поленова…
– И вежливо, культурно, чтобы комар носа не подточил…
– Исключить любые наезды, любое насилие…
Оба совещания закончились на этой оптимистической ноте.
* * *
Андрей, естественно, ничего об этих совещаниях не знал. Не найдя Ираклия, в подавленном настроении он пришел домой. Замок провернулся слишком свободно, но он не обратил на это внимания. Прошел на кухню, залез в шкаф, достал бутылку своей знаменитой перцовки, налил полстакана, поставил на стол, включил телевизор. Из холодильника извлек последнее яйцо, аккуратно произвёл его трепанацию с тупого конца, бросил внутрь щепотку соли, немного чёрного перца и, выпив горькую жгучую настойку, проглотил следом холодный белок с желтком, приятно сгладивший горечь и жгучесть. Остаток перцовки поставил в пустой морозильник. Разогрел на плите сковороду, мелко нарубил пару зубчиков чеснока и припустил их в осадочных остатках ароматного подсолнечного масла с рынка. Нарезал небольшие гренки из тёмного хлеба, обжарил их в масле, допил охлаждённую перцовку и с аппетитом поел. Только тогда его отпустило и он смог рассуждать спокойно и логически.