– Гм… Ну…
– А если бы я знала, что это временно, то помогала бы и дальше.
Говорову не нравился этот разговор, у него даже спина напряглась.
– Разве это правильно? – спросил он, глядя на падающие снежинки.
Сейчас он чувствовал себя так, будто ему предстояло завтра взять лопату и снова чистить площадь вокруг комбайна.
– А разве нет? – промурлыкала Лена, и ее рука скользнула ниже.
И весы в голове Андрея, которые всю жизнь взвешивали добро и зло, правду и неправду, вдруг замерли в состоянии равновесия. Наверное, Лена все делала правильно…
Снег продолжал идти.
* * *
– Ну, что там еще случилось? – Фёдоров, в коконе стойкого перегара, свалился в кресло напротив генерального директора и уставился на него расширенными чёрными зрачками в обрамлении желтоватых склер в красных алкогольных прожилках. – Опять что-то взорвали?
«Может, он не только пьёт? Может, и наркотики…» – подумал Малышев, но, стараясь сдерживаться, тихо ответил:
– Скоро узнаем. Из комиссии по акционированию завода звонили, хотели сообщить важную новость. У меня была встреча с японцами, тебя, как всегда, с собаками не найдешь, поехал Вайс.
– Вот падлы, мотают нервы! А когда вернется?
– С минуты на минуту. Что-то он сам не свой: позвонил, бился в истерике: «ЧП, ЧП»! Спрашиваю:
«В чём дело?» – «Только не по телефону!»
Из динамика переговорного устройства прощебетала секретарша Люся:
– Юрий Сергеевич, к вам Андрей Германович.
– Пусть войдёт, – грубовато ответил Малышев.
И усмехнулся: – Лёгок на помине.
Вайс почти вбежал в кабинет. Жидкая прядь волос, призванная прикрыть плешь, стояла ирокезом.
– К нам приехал ревизор?! – хихикнул коммерческий директор.
– Заткнись! – неожиданно истерично взвизгнул коммерческий директор. Опершись рыхлыми кулачками о стол перед Малышевым, он дрожащими губами театрально прошептал: – Нас продали!
– Ты что, с ума сошел, Германыч? – Малышев отодвинулся от Вайса, будто боясь заразиться его сумасшествием.
Фёдоров, на удивление не обратив на резкость никакого внимания, вытащил из кармана и поставил перед финансистом свою знаменитую фляжку. Вайс, что было ещё удивительнее, надолго приложился к ней.
– Пи-ец! – сказал он, оторвавшись и промокнув губы галстуком.
Таким интеллигентного Вайса ещё никто и никогда не видел и ничего подобного от него не слышали за всё время совместной работы. Он даже анекдоты умудрялся без мата рассказывать.
– Что случилось, дорогой? – с нарочитым спокойствием психиатра спросил генеральный директор.
То ли виски, то ли неподдельная уважительность коллег сыграли своё, но Вайс довольно спокойно ответил: