Первым делом Герберт взялся за ринг. Он набил стойки ватой, закрывая «раны» при помощи выученных бытовых чар. Потом заменил прорезиненные веревки на увеличенные волшебством резиновые жгуты, ну, и проложил пол новыми досками, сверху которых соорудил некое подобие песочного мата. После этого пришел черед шведской стены и турников, далее — стол и шкаф, стекло для которого было тиснуто в теплицах, ну, и самая монотонная и сложная работа — починка пускового механизма манекенов и ремонт силовых комплексов. На все про все у парня ушла неделя, а так же — пара прибитых молотком пальцев, несколько бинтов, которым заматывались участки, где парнишка срезал плоть пилой (по неосторожности, конечно), две рубашки, порванных в хлам и не подлежащих восстановлению, около сотни литров воды для внутреннего применения и в два раза больше — для внешнего, и еще много и много чего. Но результат стоил того — берлога выглядела, словно пещера Бэтмана, только в волшебной своей вариации.
Оставался последний штрих. Мальчик взял широкий лист ватмана и, с помощью красной краски, крупными буквами написал — «Собственность Геба-Проныры». После чего повесил сиё творение прямо над входом — понятное дело, с внутренней стороны, закрепив, для верности, чарами вечного приклеивания. Но мы, кажется, забыли об идеи, посетившей паренька. Ланс был немного поражен, что среди такой разрухи уцелели стеллажи с книгами, которые, по идее, должны были пострадать в первую очередь. Да и сам способ открытия штаба никоим образом не напоминал какое-либо запирающее заклинание, откликающееся на пароль — как, скажем, в общих ваннах, ваннах старост, ну, и в гостиных. Так что уже в первую же ночь парнишка вышел в коридор, дождался, пока дверь исчезнет, а потом пожелал туалетную комнату. Вуаля, имеем туалет, до боли напоминающий туалет третьего этажа. Это подтолкнуло парнишку, и он пожелал туалет четвертого, потом пятого и шестого, и всех их получил в том виде, в котором они пребывали на данный момент. Потом Геб пожелал туалет, который не раз посещал в приюте св. Фредерика и... не получил ничего, дверь так и не появилась. После этого последовала еще череда экспериментов, которая и помогла парнишке оценить весь размах магии этого помещения.
Как выяснилось, его штаб мог принимать размеры от чулана для метел и до Большого зала, но не меньше и не больше этих пределов. Так же нельзя было материализовать в помещении лес, но можно было теплицу, нельзя пруд, но можно лужу, специально разлитую у двери, и так далее и тому подобное. В общем, комната могла создать точную материальную копию чего-либо находящегося в замке. Но предмет должен быть: во-первых неодушевленным, во-вторых — немагическим, так как магию штаб не копировал, ну, а еще здесь нельзя было призвать еду, но это и вовсе один из основополагающих законов трансфигурации. Так что, оказывается, не все места Хогвартса были исследованы. Так как во время свое брожения, Герберт так и не нашел ни класса с рингом, ни помещения с манекенами и, уж конечно, не видел магловских тренажеров и шведских стенок. Впрочем, когда-нибудь он их обязательно отыщет. Ну, а что же до книг и стеллажей — понятное дело, они копировались прямо с Библиотеки. Причем в этом штабе не было ограничения на Запретную секцию, разве что большинство трудов в этой секции обладали собственной магией, следовательно — не могли быть перенесены в штаб. Да и самому парнишке они были не нужны: все, что ему необходимо, он уже имел. Таким образом, к 16ому января, Герберт Ланс обзавелся собственной обителью, выражаясь языком давно почившего рыцаря.