– Наконец-то вы подняли голову, – сказал мистер Риверс. – Я уже думал, что вы заглянули в глаза Медузе и окаменели; может быть, теперь вы спросите, как велико ваше состояние?
– Как велико мое состояние?
– О, совершенные пустяки! Собственно, не о чем и говорить – каких-нибудь двадцать тысяч фунтов, кажется, так.
– Двадцать тысяч фунтов!
Я снова была поражена: я предполагала, что это четыре-пять тысяч. От этой новости у меня буквально захватило дыхание. Мистер Сент-Джон, смеха которого я до сих пор ни разу не слыхала, громко рассмеялся.
– Ну, – продолжал он, – если бы вы совершили убийство, и я сказал бы вам, что ваше преступление раскрыто, вы, наверно, выглядели бы не более потрясенной.
– Но это большая сумма! Вы не думаете, что тут может быть ошибка?
– Никакой ошибки.
– Может быть, вы неверно прочли цифры и там две тысячи?
– Это написано буквами, а не цифрами, – двадцать тысяч.
Я почувствовала себя, как человек с обычным средним аппетитом, вдруг очутившийся за столом с угощением на сто персон. Тут мистер Риверс встал и надел свой плащ.
– Если бы не такая бурная ночь, – сказал он, – я прислал бы Ханну составить вам компанию, – у вас слишком несчастный вид, чтобы оставлять вас одну. Но Ханна, бедняга, не может шагать по сугробам, как я, у нее недостаточно длинные ноги; итак, я оставляю вас наедине с вашими огорчениями. Спокойной ночи!
Он уже взялся за ручку двери. Внезапная мысль осенила меня.
– Подождите минуту! – воскликнула я.
– Что такое?
– Мне хочется знать, почему мистер Бриггс написал обо мне именно вам, и как он узнал про вас, и почему решил, что вы, живя в таком захолустье, можете помочь ему меня разыскать?
– О! Ведь я священник, – сказал Сент-Джон, – а к духовным лицам нередко обращаются с самыми необычными делами.
Снова брякнула щеколда.
– Нет, этим вы от меня не отделаетесь! – воскликнула я; и в самом деле, его поспешный и туманный ответ, вместо того чтобы удовлетворить мое любопытство, лишь разжег его до крайности. – Это очень странная история, – прибавила я, – и я должна ее выяснить.
– В другой раз.
– Нет! Сегодня, сегодня же! – Я встала между ним и дверью.
Казалось, он был в замешательстве.
– Вы не уйдете, пока не скажете мне всего! – заявила я.
– Лучше бы не сегодня.
– Нет, нет! Именно сегодня!
– Я предпочел бы, чтобы вам рассказали об этом Диана и Мери.
Разумеется, эти возражения довели мое любопытство до предела; оно требовало удовлетворения, и немедленно: так я и заявила Сент-Джону.
– Но я уже говорил вам, что я человек упрямый, – сказал он, – меня трудно убедить.
– И я тоже упрямая женщина, я не хочу откладывать на завтра!