Здравница находилась недалеко от города, можно было на велосипеде приезжать домой на воскресные дни. В один из таких приездов в Москву Галя прочитала напечатанную в майском номере берлинского журнала «Новая русская книга» написанную С. Есениным «Автобиографию». Без восторженных эмоций она писала об этом Ане Назаровой: «Написана смешным детски-официальным языком (классное сочинение на тему «Что вы лучше всего помните из своей жизни?»). Нового почти ничего. Но все же прочесть было интересно».
Удовольствие получала от чтения стихов. Приобрела изданный весной 1921 г. сборник стихов любимой поэтессы А. Ахматовой «Подорожник», из которого наизусть выучила стихотворения «А ты теперь тяжелый и унылый…» и «А ты думал — я тоже такая…».
Последние дни в санатории казались Галине утомительными. Они ей запомнились надолго. «…Я очень скучала там, — рассказывала Галина подругам, — не могла даже использовать окружающее: в лес не ходила, сидела часто в комнате и слушала жужжание аэропланов».
Роман с Сергеем Покровским
С 7 августа 1922 года Галина Бениславская приступила к работе помощником секретаря в редакции газеты «Беднота». «Я ведь уже в Москве, и уже в «Бедноте», — писала А. Назаровой. Постепенно втянулась в обычные трудовые будни. «К «Бедноте» я уже привыкла, — через несколько дней сообщила она Ане, — скорее и легче, чем к санаторию. Работы немного, не трудно. Первые дни в связи с процессом социалистов-революционеров было больше».
Работа отвлекала от навязчивых мыслей. О настроении писала подруге: «Чувствую себя поскольку можно хорошо, ничего, главное, не хочется, ни к чему не стремлюсь и ни о чем не тоскую. Не хочется ни хорошего, ни… плохого («мат в три хода»). А это большое богатство сейчас для меня — это уже начало спокойствия, такого, конечно, внешнего, не физического, но почти житейского».
Внешне никто не мог заметить ее плохого настроения, всех убеждала, что лечение в санатории пошло на пользу. А если заглянуть в ее душу? Здесь было не так благополучно. «Внутренне мне может дать только Л. (Л. или Л. — обе ведь Л.), — откровенничала с Назаровой. — Во всяком случае, я бы формулировала так: «Я еще не хочу ходить. Но уже могу (ноги начали действовать — паралич проходит)» (…) Сегодня первый вечер (я с 7 авг.) не болит голова совсем. Так что я первая из наших рядов свалилась, но первая и встаю, правда, подбитая со всех сторон. А иногда, как протест против окружающего, и всего, всего хочется всем говорить, что все решительно хорошо, хорошо, хорошо».
Из трудового отпуска возвратилась Яна Козловская. В середине августа пришло письмо от Назаровой, в нем Аня писала о своих душевных нарывах. Это была весточка, которую Бениславская долго ждала, но которая не очень обрадовала. Тут же стала успокаивать подругу. «Аничка, милая, в этом трудно советы давать, — писала Галина, — но все же постарайся одно сделать — смотреть на все с (выражаясь грубо) «наплевательской точки зрения» — оттого, что ты будешь иначе относиться, лучше и легче не будет, а для тебя это самое плохое — разрушишь себя так, как я. Ты ведь видела, как легко все растерять и как трудно набирать опять. Очень трудно».