— Он никогда не согласится, — уныло молвила Пенелопа, — и хотя Саймон говорит, что мы не должны спешить, я уверена, рано или поздно он выплеснет свой гнев на наши головы. И тогда нам останется лишь прямо сказать ему, что я выхожу замуж за Саймона, или же известить его уже после моего замужества. Ему придется уяснить, что с этим ничего не поделаешь.
Вдруг она вскрикнула словно маленький испуганный зверек.
— Теперь ты… понимаешь, почему я не могу… поехать в Париж.
— Но ты должна поехать.
— Может быть, Саймону удастся что-нибудь сделать, чтобы… я не поехала.
Одетта подумала, что это маловероятно.
— Когда ты с ним встречаешься? — спросила она.
— Через полчаса.
— Через полчаса… — повторила Одетта. — Где?
— На нашем обычном месте — там, на опушке леса. Поэтому я послала к тебе грума с запиской, как только папа сказал за завтраком, что мы едем в Париж. Ты умная, Одетта, я знаю, ты обязательно что-нибудь придумаешь и поможешь мне остаться дома.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой и поговорила с Саймоном?
— Да. Я собиралась рассказать тебе о нем еще вчера, но, помнишь, мачеха все время ходила туда и обратно, и я боялась, вдруг она услышит, о чем мы говорим.
— Надо сделать так, чтобы она ни о чем не догадывалась до поры до времени.
— Она хочет выдать меня замуж, — вздрогнула Пенелопа, — чтобы отделаться от меня, но я больше чем уверена, она решет, что породниться с Джонсонами ниже ее достоинства.
Одетта понимала, так оно и будет.
— Я не сомневаюсь, что они мне понравятся, — с жаром сказала Пенелопа. — И я не буду счастлива, если мне придется выйти замуж за кого-нибудь из тех мужчин, которых я встречала в Лондоне. Не могу тебе передать, Одетта, до чего они все омерзительны. Такие пресыщенные и эгоистичные, равнодушные ко всему, кроме собственных интересов.
Одетта и раньше слышала об этом, но правда и то, что Пенелопа обычно на балах подпирает стены и что мачеха затмевает ее, поэтому она так предвзято судит о лондонском высшем свете.
Однако Пенелопа не так уж глупа, чтобы не понимать: какие бы чувства она ни испытывала, отец никогда не согласится, чтобы ее мужем стал Саймон Джонсон.
Прежде чем Одетта смогла вымолвить слово, Пенелопа вскочила на ноги.
— Скорее, скорее пойдем на прогулку, — засуетилась она. — Никто не заподозрит, что мы ведем себя как-то необычно. К тому же мачеха ожидает сегодня к чаю ужасно скучных гостей.
— В таком случае я ей не понадоблюсь, — поспешно молвила Одетта.
— Нет, конечно же, нет! — вскричала Пенелопа. — Я уже сообщила слугам, что мы будем пить чай наверху. Если уж ты ей не понадобишься, то я тем более!