25. Отбрось предубеждение, и ты спасен. Итак, кто мешает тебе его отбросить?
26. Если кто-нибудь тебе в тягость, значит, ты забываешь, что все происходит в согласии с природой целого и что прегрешение – чужое, кроме того, забываешь, что все происходящее [теперь] происходило таким образом всегда, и будет происходить, и теперь происходит повсюду; забываешь то, в каком родстве находится человек со всем человеческим родом, ибо это – общность не крови или семени, а ума. Забываешь и то, что ум каждого человека – бог и проистек от бога; что ни у одного человека нет ничего своего, но его ребенок, и тело, и сама душа пришли оттуда; что все дело в восприятии; что каждый живет в настоящем и теряет только его.
27. Постоянно перебирать в мыслях тех, кто бывал слишком раздражен чем-нибудь, кто выдавался величайшей славой, или несчастьями, или враждой, или другими какими-нибудь случайными обстоятельствами. Затем задумываться, где все это теперь. Дым, и прах, и миф, или даже уже и не миф. Объедини и все другие случаи такого рода, как, например, Фабий Катуллин в своем имении, Лузий Луп в садах, Стертиний в Байях, Тиберий на Капри, Велий Руф210 и вообще случаи необычного поведения, обусловленного самомнением. И подумай о том, как ничтожно всякое старание выделиться; и насколько более достойно философа на данном материале просто являть себя справедливым, рассудительным, идущим вслед за богами. Ведь гордость, гордящаяся отсутствием гордости, – тяжелее всего.
28. Тем, кто спрашивает тебя: «Где ты видел богов и откуда взял, что они есть, чтобы так чтить их?» [отвечай] что во-первых, они видны даже взгляду211. А потом, я и души своей не видел, а все-таки чту ее. Точно так же чту и богов. В чем каждый раз испытываю их могущество, из того и заключаю, что они есть, и благоговею.
29. Спасение жизни в том, чтобы каждую вещь рассматривать, какова она в целом, какова ее материальная часть, какова причинная сила; в том, чтобы поступать от всей души по справедливости и говорить правду. Что же остается [если будешь так делать], как не наслаждаться жизнью, присоединяя одно благо к другому так, что между ними не оставалось бы даже короткого промежутка.
30. Един свет солнца, хотя он разделяется стенами, горами, десятками тысяч других предметов. Едино общее естество, хотя оно и разделяется на десятки тысяч тел, обладающих каждое особенными свойствами. Едина душа, хотя она и разделяется на десятки тысяч природ и особых форм. Едина мыслительная душа, хотя и кажется, что она разделена. Прочие же части названных явлений, как, например, дыхание и предметы, бесчувственны и не родственны друг другу, хотя и их держит объединяющее начало и тяготение к одному и тому же. Разумное же особенно тянется к одноплеменному, сближается с ним, и страсть к объединению здесь не знает преград.