— Отпад, — сказал Док, — интересно, вибрируют. — Не вибрировали. — Облом.
Адрес, который Борис сообщил Триллиум, располагался в заброшенной трапеции улиц к востоку от Стрипа, между Сахарой и Центром. Цокольный этаж занимал антиквар, который представился Делвыном Кротъком.
— Здесь, по большей части, консигнации ломбардов, но сами смотрите, я тут и половины всего не знаю. — Он извлёк японскую шкатулку с заначкой — чёрный лак с перламутровой инкрустацией на тему цапли с ивой, внутри уже забитые косяки, взорвал один, и они передали покурку по кругу.
— У вас тут полно Дикого Запада, — показалось Доку. Он вспомнил Йети Бьёрнсена и его сотню фунтов колючей проволоки. — У вас есть такое, что можно подарить коллекционеру колючки? Небольшое, понятно, может, кусочек чего-нить…
— Только что продал конец моей последней катушки, да и всё равно сейчас сплошь японские подделки. Но вот, может, вам приглянется — вчера поступило, прямо с раскопок в Тумстоуне.
То была обыкновенная на вид кофейная кружка: треть сверху закрыта, лишь отверстие для рта, чтобы пьющий не вымочил усы. С одной стороны кружку украшал ярко-зелёный кактус-сагуаро, с другой — пара скрещённых «бантлайнов-особых», а под ними — слово «УАЙЕТТ» тем старомодным шрифтом, которым печатали плакаты «В розыске».
— Улетно, — сказал Док, — сколько?
— Мог бы отдать за тысячу.
— Тысячу чего?
— Я вас умоляю. Она принадлежала самому судебному исполнителю Эрпу.
— Я скорее думал, пару дубов.
Они принялись это обсуждать, то и дело отвлекаясь от темы, пока Док не заметил кое-что в углу — оно, как бы это выразиться, светилось, ну вроде.
— Эй, а это у вас что? — А было это галстуком, покрытым тысячами — или сотнями — пурпурных и зелёных блёсток узором фортепианных клавиш и со вкусом отделанных по краям стразами.
— А вот это, — сказал Кротък, — принадлежало Либерачи — на одном своём концерте в «Ривьере», исполняя «Grande Valse Brillante» Шопена одной рукой, другой Ли снял этот галстук и швырнул его в зал. На обороте автограф, видите?
Док примерил, посмотрелся в зеркало сколько-то времени — как он ловит свет и тому подобное.
Кротък, по-прежнему стараясь впарить ему кружку для усов, предложил заодно к ней и галстук, в итоге сошлись на десятке за то и другое.
— Так вот всегда, — торговец, мягко, но выразительно постукивая головой о конторский стол продавца семян, кормов и удобрений, ок. 1880 г., — я выкуриваю себя из бизнеса.
— И вот ещё что, — сказал Док, — чуть не забыли, у вас же есть жильцы наверху, да?
— Сейчас нету, съехали на прошлой неделе. — Он вздохнул. — Шайб и Эйнар. Многие в этот район наезжают, но эти — эти были, как это называется, наособицу.