— Как таранил? Брехня, — опешил Виктор, — я сам видел…
— Щас шепнули. Замполит дивизионный уже в рапорте отразил.
— И что теперь будет?
— Да ничего, — хмыкнул Шубин. — Нам с тобой от того, тута, ни холодно, ни жарко. Немцам, думаю, тоже. А Битмана я завтра отлюблю… Отдыхать нужно, Витька, перед полетами. Вот главный вывод. Я вот ночью не поспал и едва, тута, живой остался. Так что ты со своей бабой не усердствуй сильно, — Шубин засмеялся. — А вообще я тебе удивляюсь, тута. Ты же умный парень, войной битый, что ты в этой дуре взбалмошной нашел?
Виктор промолчал.
— Ладно тута, — командир понял, что интересный для него разговор, развития не получит и успокоился. — Готовься. Завтра станешь заместителем Егорова. А Лешку Соломина во вторую переводят. Заместителем. Приказ вчера еще подписали…
— Во вторую? Как? — Виктору показалось, что он ослышался.
— Во вторую! Молча тута! — кратко ответил Шубин и пояснил. — Усилить надо. Потери большие, новичков много, а сильных летчиков, тута, один – Гаджиев. Не потянет. Я хотел тебя комэском поставить, но там, — он указал пальцем вверх, — не дали. Нечего было на Пруткова с ножом кидаться, теперь аукается, — он усмехнулся. — Понял? Комэск из варягов будет
— Хреново будет без Лешки, — пригорюнился Виктор.
— Нормально! Перебьетесь тута, — обрезал командир. — Егоров уже пороху понюхал, обтесался, тебе, тута, фору даст. Ты, опять же, никуда не делся. На днях из госпиталя Кот вернется. Ларин звено потянет, да и Ильин тоже может. В третьей и так самый сильный состав собрался, вас, тута, надо было давно раскулачивать…
Виктор усмехнулся шубинской логике, но в душе признал его правоту. Вторую эскадрилью нужно было усиливать. Вспомнил, что его родной Таганрог освободили в конце августа, а это означает наступление и, соответственно бои в воздухе.
— Жарко будет, — неожиданно для себя сказал он. — Наступление скоро.
— А ты думал, что эти "фоккеры", что мы завалили, у немцев последние? — Шубин усмехнулся. — Впереди, тута, драчка будет неслабая…
Солнце припекало, вынудив летчиков укрыться в тени самолетов. От прогретой степи несло запахом разнотравья и немного пыли. В траве сновала разная мелкая живность, противно жужжала мошкара, норовя влезть в глаза. Грузно и степенно звенели кусачие оводы. Вдали, высматривая добычу, медленно кружились степные орлы. Все было как обычно: как во время прошлогоднего немецкого наступления, как сто лет назад, как тысячу. За эти годы степь почти не менялась, лишь кое-где покрылась квадратами ухоженных полей, да по ее бескрайним просторам протянулись первые, редкие полосы посадок.