— А теперь я скажу свое мнение. Плохо. Все было плохо, — он рубанул ладонью воздух. — Слава, какого хрена? Ну ведешь ты бой, ну затянулся он: "мессера" наглые попались, настойчивые. Так ты скажи про это. Какого хрена я это клещами должен тянуть? Думаете, мне больше заняться нечем? — Ларин виновато опустил глаза. — Теперь ты, Колька. Я что по радио сказал?
— "Юнкерсов" атаковать, — Рябченко, чуя нагоняй, насторожился.
— "Юнкерсов", — нехорошо улыбнулся Саблин, — а ты, засранец, чего учинил? Сколько атак сделали?
— Четыре.
— Четыре атаки, — грустно сказал Виктор. — Это восемь огневых решений, если бить с ведомым. Ленька, сколько раз стрелял? Палыч, — крикнул он на стоянку, — дерни оружейников, пусть скажут расход боеприпасов у Самойлова.
— Я не успел, — покраснел Самойлов, — они быстро так…
— Ага, — кивнул Виктор, — не успел… Молодец, Коля, все просто замечательно. Сколько тебе цилиндров разбили? Два? Мало, б…ь, разбили, — заорал он в бешенстве. — Ты когда голову включать научишься? Ты же ведущий. Почему ведомый в бою не стрелял? Почему у тебя дыры в моторе? Это же Юнкерсы, б…ь, сзади-снизу заходи и бей. У тебя ведомый есть, с ним бей. Одновременно, с разных сторон, атакуйте. Я же это сто раз рассказывал и показывал. Неужели это так сложно?
Рябченко сделался малиновым и обижено забубнил что-то оправдательное.
— Ты мне, Коля, сказки не рассказывай. Я твою жадность кулацкую насквозь вижу. Сбить ему захотелось, ишь ты. Еще раз такое повторится – к чертям от полетов отстраню…
В штаб Виктор уходил злой, как собака. Завистливые взгляды других комэсков, настроения почему-то не улучшали…
Наземная обстановка за прошедшие часы изменилась. Кипевший у Анастасиевки бой уже затих, лишь кое-где еще курились дымки пожаров, но как-то вяло, без огонька. Зато у Латоново царила нездоровая суета, двигались серые коробочки танков, мелькали слабо различимые сверху фигурки пехотинцев. Танки были советские, а значит, наши войска снова выбили немцев из деревни.
У Федоровки Саблин повстречал шестерку "Яков". Те радостно рванули вдогонку за "лавочками", но видя, что отстают, бросили. Связаться с ними по радио не получилось – видимо были разные частоты. "Ольха", как и в прошлом вылете, тоже помалкивала и Виктору это не нравилось. Они с Остряковым долетели до самого побережья и повернули на восток. Мористее, в западном направлении, шло несколько барж, но такая цель была Саблину не по зубам. Транспортных самолетов, которых он рассчитывал тут встретить, не оказалось.
Набрав высоту, они вновь повернули на север. Восточнее Носовки обнаружилось большое скопление вражеских войск и тут же повстречались с парой "мессеров". Те были чуть выше, в бой вступать не захотели – потянули на север и Виктор, с плавным набором высоты, пошел следом. Дистанция между ними и "лавочками" постепенно увеличивалась, а шансы на воздушный бой, наоборот, таяли. Они летели за "мессерами" несколько минут, когда те вдруг стали куда-то пикировать. Ниже обнаружилась шестерка "Яков", возможно те самые, что недавно гонялись за Саблиным. "Мессера" заходили на них сзади-сверху, маскируясь солнцем.