Микарт уже однажды доказал, что готов проиграть, лишь бы я осталась в живых. И брата спас и меня.
Что же в других мирах? В подземном царстве оба брата боролись до тех пор, пока я не погибла. Два раза. И никто не уступил.
В мире зеленого лета умирал Кильвар, за ним уходила я…
Вот оно что! Пока воин все хладнокровно взвешивает, Микарт идет напролом. Пока стратег думает, солдат подставляет грудь под пули.
А какая я? Я — иллюзия… я — проверка на прочность… Сивральвэ играет, но не с магом и воином. Она играет не в шахматы… Она играет со мной. И сейчас моя очередь подыграть.
Я бросила ворожее образ. Глаза Сивральвэ на миг затуманились, но никто этого не заметил. Кроме меня. Зато заметили хитрую улыбку.
Микарт рвал и метал, но к Болотной Мыши больше не совался. Кильвар же, напротив, оставался спокойным. Его занимала загадка ворожее — выигрывает свободу тот, кто готов проиграть. Свободу от чего? Или для кого?
Я сделала несколько шагов, подойдя к столу, присела на стул и принялась расставлять фигурки на шахматной доске.
— Иди сюда, Сивральвэ, я хочу с тобой поиграть. А вас, господа, попрошу остаться.
Повинуясь приказу, ворожея направилась ко мне. Микарт было дернулся, но вовремя остановился, а затем и вовсе переместился к брату.
— Ну, что, ты понял разгадку? — прошипел маг, отворачиваясь от нас с ведьмой.
Кильвар отрицательно покачал головой.
Тем временем, я расставила фигурки, потянулась за фруктом, незаметно для братьев уколола палец острием ножа и капнула кровью на блюдце.
— Скажи, Сивральвэ, — я подняла глаза на оппонента, передвигая белую пешку, — а почему ты не можешь колдовать над своей кровью?
Ворожея хмыкнула, передвигая свою фигуру и незаметно придвигая крохотную тарелочку к себе:
— Потому что я ведьма. Моя кровь только в сочетании с другой пригодна для ворожбы.
Следующим ходом я подставила пешку под удар.
— А кто у тебя на этой доске Кильвар? — я специально обернулась, чтобы отвлечь братьев на себя.
— Да кто угодно, — Сивральвэ побила мою пешку и подняла ее в воздух, — да хоть вот эта мелкая фигура.
И поцеловала крохотную статуэтку воина.
А дальше понеслось… Пешка упала на блюдце с каплей моей крови, вспыхнула изумрудным огнем. У меня перехватило дыхание так, словно кто-то сильными пальцами сдавил горло. Я захрипела, хватая руками воздух. Неведомая сила подняла меня со стула и развернула лицом к братьям.
С Микартом творилось что-то странное — он боролся с невидимым противником. Его тоже душили, прижав к стене. А вот Кильвар стоял, как вкопанный, не в состоянии решить, к кому кидаться на помощь.