А мобилизацию автотранспорта в западных районах страны приходилось проводить под немецкими бомбами, и она оказалась сорванной.
Таким образом, нерешенный вопрос с автотранспортом – это был крупный просчет высшего советского военного руководства, хотя сложно сказать, решаем ли он был вообще в то время. Так как нереально было в мирное время сосредоточить весь автотранспорт в армии, когда в автомашинах остро нуждалось все народное хозяйство. Так что этот просчет трудно отнести к проявлению бездарности советских генералов.
Вот запись из приказа наркома обороны № 113 от 11 декабря 1938 года, где ставятся задачи боевой подготовки на 1939 год:
« 5. Включить в программу боевой подготовки командного состава и войск изучение автоперевозок. Изучение начать с практической отработки техники погрузки и разгрузки, для чего во всех частях иметь автомакеты с соответствующим оборудованием».
Видно, что по состоянию на начало 1939 года автотранспорта в войсках практически нет, и никто не умеет организовывать и научить автоперевозкам. Остается только тренироваться на макетах автомобилей.
Маршал Рокоссовский в своих мемуарах пишет, что в его корпусе с началом войны мотострелковые полки оказались в гораздо худшем положении, нежели стрелковые. Лошадей для перевозки тяжелого оружия (станковых пулеметов) и запасов боеприпасов в мотострелковых ротах по штату не имелось, а автомобили из народного хозяйства не прибыли. То, что пехота могла везти на своих штатных лошадях, мотострелки были вынуждены нести на руках.
О танках другой разговор. Сегодня из многочисленных источников известно, что количество советских танков превышало численность немецких в 3–4 раза. Если поставить танки на чашу весов сравнения уровня моторизации, то окажется, что в целом моторизация Красной Армии превышала уровень моторизации вермахта, даже если по общей численности и по количеству лошадиных сил на одного солдата.
Но немцы более умно и умело распорядились своей техникой. Они не стали распределять танки по пехотным дивизиям, как это сделали мы по примеру других европейских армий (вплоть до того, что в каждой стрелковой дивизии должно было быть по 12 танков Т-26), и не стали распределять танковые батальоны и бригады равномерно по корпусам и армиям. Они создали танковые группы, иначе говоря – танковые армии. Вдобавок они посадили пехоту танковых дивизий на машины, а артиллерию танковых дивизий сделали либо самоходной, либо на механической тяге. Даже саперные батальоны и тыловые подразделения этих дивизий были моторизованными. В результате все части немецкой танковой дивизии имели подвижность, примерно на уровне танков.