Думаете, наблюдая, как Бекки и Карл постоянно спрашивают друг у друга совета по любому пустяку, я умилялась? Ха… Признаться, услышав, как Бекки чуть ли не в тысячный раз спрашивает Карла: "Дорогой, как ты думаешь?.." — а он в ответ (тоже в тысячный раз): "Не знаю, солнышко. А ты как думаешь?" — я едва сдержалась, чтобы не заорать благим матом.
Заорать мне хотелось следующее: "Бога ради, думайте же своей головой! Вы кто, сиамские близнецы, что ли?"
В общем, пытаться продать им дом было все равно что пытаться продать дом какому-нибудь комитету. Комитету, состоящему из двух членов, каждый из которых упорно отказывается принимать решение. Видимо, ни Бекки, ни Карл не желали брать на себя ответственность за окончательный выбор места, где их сложносоставное семейство будет жить ближайшие несколько лет. Иначе говоря, ни один из них не желал брать на себя вину.
Верите ли, пустующий особняк на Саратоге будет уже пятьдесят вторым домом, который я показывала этой парочке! Совершенно верно, до этого у них был пятьдесят один шанс определиться с выбором. Полагаю, если бы решение о провозглашении независимости в 1776 году доверили принимать супругам Коновер, мы бы до сих пор говорили с британским акцентом.
Зато меньше было бы разводов.
Единственным моим лучиком надежды было оброненное Бекки сообщение, что все семейство сейчас ютится в тесной квартирке. Да уж, когда у вас на головах прыгают шесть веселых деток, долго не выдержишь.
Видимо, ситуация усугубилась, ибо едва я свернула на подъездную аллею к дому, как чета Коновер — о чудо! — вырулила туда следом за мной. И не успела я выбраться из машины, а они уже повыскакивали из своей.
Бекки — миниатюрная брюнетка, которой явно не хватало времени для ухода за собой. Она почти никогда не накладывала макияж, да и вообще выглядела так, будто на бегу провела расческой по волнистой темно-каштановой шевелюре и напялила что под руку попалось. Сегодня ей попались зеленые вельветовые штаны, ярко-красная водолазка и белый шерстяной блейзер. Ну прямо вылитая игрушка под рождественской елкой.
Карл — другое дело. В серых слаксах с отутюженными стрелками, синем пиджаке, кремовой рубашке, при красном галстуке, рисунок которого в точности повторялся на носовом платке, элегантно торчавшем из нагрудного кармана, и в туфлях, отполированных до зеркального блеска, — Карл выглядел так, будто только что сошел с борта собственной яхты.
Я невольно уставилась на него. Никаких сомнений, своему гардеробу Карл уделял существенно больше времени, нежели Бекки — своему. А судя по тому, как Бекки стряхивала пылинку с Карлова плеча, напрашивалась мысль, что она занималась не только экипировкой шести отпрысков, но и нарядами своего драгоценного.