Старый паралитик посмотрел на Леньо, которая покачивалась и краснела, и вздохнул.
— А ты его любишь? — спросил он и, громко прихлебывая, начал пить мятный настой.
— Как тебе сказать, хозяин? Ты мне его дал, я его и беру; если бы ты меня выдавал за другого, пошла бы и за другого. Все мужчины кажутся мне одинаковыми.
— И старики, Леньо? — спросил старик хозяин, и глаза его загорелись.
— Ну нет! — ответила резко и сердито девушка. — Только молодые.
— Примерно какого возраста? — настаивал старик.
— Пока они могут плодить детей, — без запинки ответила Леньо, словно все эти вопросы она давно уже разобрала по косточкам и теперь ей все было совершенно ясно.
— Да ты просто умница, Леньо! Вспомни мои слова, ты пойдешь далеко; ты знаешь, что тебе нужно.
Девушка засмеялась, встала, взяла пустой стакан и направилась к двери.
— У нас апрель месяц. А какое число сегодня? — спросил старик.
Леньо посчитала на пальцах: воскресенье, понедельник, вторник…
— Двадцать седьмое, — ответила она.
— Ну, хорошо! Три дня еще подождем, пока соизволит его величество Манольос дать нам ответ. Если он настолько с ума сошел, что откажется от такого лакомого куска, то не беспокойся, Леньо, я тебе найду мужа получше, настоящего, без души и всякой там чепухи — он наполнит твой двор детьми. Иди с богом. Думаю я сегодня встать, пойду в церковь, прогуляюсь немного по селу… Дай-ка мне одеться.
— Ну и старый паралитик, — бормотала Леньо, спускаясь по лестнице и посмеиваясь, будто ее щекотали. — Да он просто пожирал меня глазами… Ей-богу, не будь он моим отцом, я бы заставила этого скрягу повенчаться со мной, хотя он уже и не может плодить детей; невелика беда, смогут другие. Но дьявол все перевернул вверх ногами. Пусть так, но Манольос хороший!
В эту минуту калитка отворилась, и вошел Никольос. Он сильно раскраснелся, от его тела шел пар, и двор сразу наполнился козлиным запахом: лоснящийся, черный, он действительно был похож на козла, но одновременно напоминал и юного архангела. Увидела его Леньо и остановилась в испуге.
«Кто это? — прошептала она. — Если это пастушонок Никольос, то как он повзрослел, возмужал и как от него пахнет! У него и усы показались».
— Чего тебе надо? — крикнула она. — Ты — Никольос?
— Я Никольос! — ответил пастушонок ломающимся, как у молодого петуха, голосом.
— Да ведь ты стал настоящим мужчиной! Чего же ты хочешь?
— Манольос меня послал спозаранку — передать тебе кое-что; вот я и пришел.
— Манольос? — спросила Леньо, и ее сердце забилось.
Подошла к Никольосу.
— Не ори, — сказала она, — ты не на горе, говори потише. Так что он велел передать мне?