Катерина пробежала по двору, вошла в дом и в страхе остановилась. Большое зеркало, диваны, разрисованные скамьи, тяжелую медную жаровню, стол — все ага разломал, расшвырял и изрешетил пулями. «То же самое, наверное, делал и Панайотарос из-за меня…» — подумала вдова и похолодела от ужаса. Вдруг она услышала чьи-то шаги и спряталась за сломанным диваном. На пороге показался сеиз — настоящее привидение. Щеки у него впали, глаза сделались какими-то пустыми, изо рта капала слюна. Он остановился на минуту, посмотрел кругом, ничего не видя, вздохнул, потом, шатаясь, вышел во двор, лег там рядом с собакой и заплакал.
Вдова перекрестилась.
— Милосердный Христос! — прошептала она. — Только ты понимаешь женщину и прощаешь ей все, что бы она ни сделала. Я готова предстать перед тобой.
Она пришла сюда умытая, в чистом белье, в своем лучшем платье, надушив волосы…
— Милосердный Христос! — снова прошептала она. — Я готова…
— Катерина, ты чего тут ищешь? Сейчас же иди к себе домой, несчастная!
Вдова повернулась и увидела непричесанную, заспанную Марфу, которая направлялась в комнату аги с огромной охапкой цветов в руках.
— Марфа, я хочу видеть агу, — сказала вдова.
— Юсуфчик еще не остыл, а ты осмеливаешься… Он из тебя фарш сделает, несчастная!
— Марфа, я хочу видеть агу… — повторила вдова. — Я хочу сообщить ему важную тайну — я знаю убийцу!
Старуха служанка захихикала:
— Манольос? — спросила она ехидно.
— Нет, другой… Узнаешь — и в ужас придешь.
Служанка положила цветы на лестнице, подошла к вдове и приподнялась на своих тоненьких ножках.
— Кто? Кто? — спросила она визгливым голосом, и ее глаза заблестели. — Ты о нем подумала? И я тоже, я тоже!
— Кто? О ком ты? — спросила вдруг вдова.
Старуха внимательно посмотрела на нее, покачала головой, нагнулась и подняла цветы.
— Ничего, — сказала она, — ничего не случилось… Пойду положу эти цветы на него, будь от проклят, а то начал уже вонять!
Она с отвращением сплюнула; неожиданно прорвалась ее злость.
— Ты полна червей, красотка моя, — сказала она, — полна червей и я! Чего же ты кичишься? Все мы одинаковые.
Тут раздался громкий стук в дверь изнутри, затем послышался свирепый голос:
— Кто там внизу, Марфа? С кем ты разговариваешь, горбатая? Замолчи!
Старуха съежилась; вдова быстро направилась к лестнице.
— Это я, дорогой ага, Катерина!
— Убирайся отсюда, сука!
Но вдова начала торопливо подниматься по лестнице, держась ближе к стене.
— Ах ты, безумная, — запищала ей вслед старуха, — безумная, не боишься?
Вдова пожала плечами и продолжала идти; через мгновение она была уже в комнате аги.