Манольос снял со стены подаренную ему Михелисом икону с изображением распятия Христа и вьющихся вокруг креста ласточек, взял деревянную маску Христа, увязал все это вместе со своей одеждой и положил узелок на лавочку.
Михелис смотрел на него и ничего не говорил. Потом они молча пили молоко. Наконец Манольос поднялся, окинул медленным прощальным взглядом кошару, скамью, склоны, всю гору. Потом взял в углу пастушеский посох. Тогда поднялся и Михелис.
— Ты все решил, Манольос? Уходишь? Куда же ты идешь?
— До свидания, дорогой Михелис.
— Куда же ты идешь?
— На Саракину, — буду делить с ними голод.
— А мне можно пойти с тобой?
— Пока нет. Потерпи немного. У тебя отец, невеста, а у меня никого нет, мне легче. «Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, тот не может быть моим учеником». Но отрешилась ли твоя душа от этой земли, от отца, от жены? Нет еще! Поэтому потерпи — пробьет и твой час, не торопись! Этот час приходит бесшумно, как куропатка.
— Не вернусь я в отцовский дом.
— Хорошо, не возвращайся, оставайся здесь, между Саракиной и Ликовриси, до тех пор пока не придет эта куропатка, пока не наступит твой час. До свидания!
Он протянул Михелису руку, а тот встал и горячо обнял его.
— Манольос, дорогой, — сказал он, — я скоро приду навестить тебя, клянусь тебе! До свидания!
Взяв в левую руку узелок, Манольос перекрестился и отправился в путь. Снова почувствовал он, что у него за спиной словно выросли ангельские крылья, и теперь он не шел, а будто летел со скалы на скалу. Розовела в первых лучах солнца часовня пророка Ильи, втиснутая в скалы на вершине горы. Она вся сверкала и улыбалась и в то же время стояла строго, неприступно, как крепость. И, подняв свой посох, Манольос радостным криком приветствовал ее, словно сокол, завидевший свое гнездо.
Старик Патриархеас ждал возвращения сына день, два, три, потом послал родственников разыскать его и поговорить с ним, затем учителя и, наконец, позвал Яннакоса:
— Яннакос, сделай мне одолжение, разыщи моего сына, поговори с ним. Вы все одна компания, и мысли у вас одинаковые, может быть, тебя он послушается.
Яннакос покачал головой.
— Мне кажется, дела обстоят так, что скоро и я поднимусь в горы, — ответил он. — Пошли кого-нибудь другого.
Панайотарос тоже пришел повидаться с архонтом.
— Архонт, я точно знаю, что Манольос обосновался на Саракине. Он собирает оборванцев, выступает перед ними, подстрекает их, кричит, что все голодные имеют право грабить сытых, — и, запомни мои слова, как только они здорово проголодаются, придут в село, словно голодные волки, и разорят его.