— Незабываемый Георгиос Патриархеас, — закричал он, — был истинным правнуком древних греков, истинным внуком Византийской империи, истинным сыном героев двадцать первого года! Этот великий архонт продолжал славную миссию греческой нации — борьбу человека за свободу! В любой опасности он первый подставлял свою грудь под удары, всегда готов был пожертвовать своей жизнью. Как Александр Македонский, Георгиос Патриархеас принес сюда, в глубину Азии, неугасимый светильник разума и не дал варварам погасить сияние эллинской культуры. Смерть Георгиоса Патриархеаса была бы непоправимым национальным несчастием, если бы он не оставил нам своего достойного сына, Михелиса, который продолжит героические традиции своего славного отца.
На какое-то время поверив словам учителя, все словно впервые увидели, какого большого героя они потеряли… Послышались всхлипывания… А Яннакос и Костандис взяли под руки Михелиса, который неподвижно стоял над могилой, глядя, как опускают в землю гроб, и думая только об одном — о словах попа: «Ты его убил, ты…» Затем они молча направились к осиротевшему дому.
Но и по дороге Михелис все время вспоминал страшные слова: «Ты его убил, ты…» — и молчал.
Когда они подошли к усадьбе и закрыли за собой ворота, Михелис побежал и упал посреди двора, как раз там, где утром стоял гроб отца. Он поцеловал землю и вдруг легко вскочил на ноги, где-то в самой глубине своего сердца почувствовав невыразимую радость. Он позвал Мандаленью:
— Подай нам три чашки кофе, — приказал он, — зарежь курицу, приготовь нам поесть. Быстро!
Друзья смотрели на него с беспокойством — его глаза были полны слез, но голос звучал громко и бодро. Он обошел весь дом, как будто впервые его видел: поднимался в верхние комнаты, входил в амбары, снимал крышки с глиняной посуды, стучал по бочкам, проверяя — полны ли они, открывал ящики… А потом уселся за накрытым столом, посадил справа от себя Яннакоса, слева Костандиса, налил им вина и поднял свой стакан.
— Все то, что наговорил на кладбище учитель о моем отце, сплошная ложь, — сказал он. — Мой отец не был героем, он никогда не подставлял свою грудь опасности, он никогда не принимал смелых решений, он был лишь добрым человеком, любил спокойную, веселую жизнь. Но все то, что сказал учитель о греческой нации, было правильно, ибо каждый грек в этом мире, даже самый скромный и неграмотный, сам того не ведая, является большим человеком и несет на себе огромную ответственность. Грек, который ни разу в жизни не принял ни одного важного решения, предает свою нацию. И когда выступал учитель, я понял, что подвергался опасности, что мог пойти по дороге отца, прямой и удобной, но пригодной только для малодушных. И тогда я понял, в чем мой долг, и захотел пойти по пути, по которому уже тысячелетия идет наша нация…