В эту минуту вошел Михелис, спокойный, полный решимости. Он посмотрел на вырезанный из дуба лик — и отступил.
— Что я вижу? — воскликнул он. — Это война!
— Нет, это Христос, — ответил Манольос, вытирая вспотевший лоб.
— Но тогда какая же разница между ними?
— Никакой, — ответил Манольос.
Уже стемнело, снежинки падали тихо, бесшумно, покрывая весь мир плотной белой пеленой. Долина внизу исчезла. Небо низко нависло, и с него на землю сыпались хлопья снега.
Манольос зажег карманный фонарик, достал старое изображение Христа, которое когда-то вырезал из бузины, и поставил его рядом с новым.
— Какая разница! — прошептал Михелис и вздохнул. — Разве это один и тот же?
— Один и тот же! Раньше он был спокоен, полон доброты и кротости; теперь он грозен… Ты можешь это понять, дорогой Михелис?
Михелис помолчал, потом ответил:
— Раньше не мог, теперь могу…
И снова замолк.
Во вторник утром, на рассвете, все саракинцы были уже на ногах. На вершине горы, покрытой белоснежной шапкой, отчетливо вырисовывалась церковь пророка. Как только первые лучи солнца коснулись ее, она порозовела, ожила и засверкала.
Отец Фотис собрал свой народ.
— Дети мои, — сказал он, — нынешний день решит нашу судьбу. Мы терпели сколько могли, мы подошли к краю пропасти. Еще немного, и мы упали бы вниз — в первую очередь дети, затем мужчины и женщины. Перед нами выбор: или смерть, или борьба за жизнь. Мы выбрали борьбу! Вы все согласны?
— Согласны, отче!
— Я спрашивал и часового, который нас охраняет — вождя Илью. Он тоже согласен! Я спросил и свое сердце, — оно тоже согласно! То, что мы предпринимаем сегодня, мы предпринимаем не вслепую, но с открытыми глазами, с ясным умом, как свободные люди. Мы идем отстаивать наши справедливые требования — просить не милостыни, а справедливости! У нас в долине свои сады, виноградники, поля, оливковые рощи и дома. Пусть нам их отдадут! Нам не нужно чужой земли, мы хотим обрабатывать наши поля и снимать с них урожай. Мы войско не просто голодных людей, а войско обиженных, которые не желают, чтобы их обижали и впредь. Мы не нападем первыми, но если на нас нападут, мы будем защищаться. Для этого у нас есть руки, их нам дал бог! Что может сделать, как может восторжествовать справедливость в несправедливом и бесчестном мире, если она не будет вооружена? Мы ее вооружили. А с какой целью они вооружают несправедливость? Сегодня мы покажем, что у добродетели тоже есть руки, способные сражаться. Христос не только ягненок, но и лев, — сегодня он пойдет с нами, как лев. Манольос вырезал из дерева его лик — вот он! Этот Христос станет во главе и поведет нас!