Вот к чему все пришло. Вся человеческая культура, от первых рисунков на стенах пещер до первых шагов к звездам, свелась к вопросу: хватит ли у человека, прославившегося тем, что попал в тюрьму за дурные стишки, духа поспорить с Эрринрайтом. Корабль, корректируя курс, качнулся под ней, как неисправный лифт. Сидеть прямо не удавалось, слишком резко двигалась койка. Черт бы побрал космические полеты!
— Это подействует?
В дверях стоял ботаник. Тощий как тростинка, слишком большеголовый на вид. Не такое непривычное сложение, как у астеров, но и с человеком, выросшим при полной гравитации, не спутаешь. Замявшись в дверях, не зная, куда девать руки, он выглядел неловким, потерянным и не совсем человеком.
— Не знаю, — ответила Авасарала. — Будь я там, все бы пошло так, как мне надо. Я умею выкручивать мошонки так, что человек принимает мою точку зрения. А отсюда? Может, да, а может, нет.
— Но ведь вы и отсюда можете с кем-то поговорить?
— Это разные вещи.
Он кивнул, уже задумавшись о чем-то своем. Несмотря на разницу в цвете кожи и сложении, парень чем-то напоминал Майкла Джона. Было то же ощущение, что он на полшага отстает от происходящего. Только отстраненность Майкла Джона граничила с аутизмом, а Праксидик Менг заметно интересовался людьми вокруг себя.
— Они добрались до Николы, — сказал он. — Заставили ее наговорить все это обо мне. И о Мэй.
— Конечно заставили. Так они и действуют. Причем они могли бы обзавестись документами и полицейскими протоколами, подтверждающими ту историю и датированными задним числом.
— Отвратительно, что люди думают, будто я это делал.
Авасарала кивнула, потом пожала плечами.
— Репутация всегда не слишком связана с реальностью, — сказала она. — Я могу назвать пару столпов добродетели — на деле они ужасные, малодушные, злые люди. А услышав имена лучших людей, каких я знаю, вы постараетесь выйти из комнаты. На экране вы видите совсем не тех людей, что в жизни.
— Холден, — сказал Пракс.
— А! Он — исключение.
Ботаник опустил и снова поднял взгляд. Смотрел почти виновато.
— Мэй, возможно, погибла, — сказал он.
— Вы в это не верите.
— Много времени прошло. Даже если у них были лекарства, они, возможно, превратили ее в… то существо.
— И этому вы не верите, — сказала она. Ботаник склонился вперед, насупившись, словно она задала ему трудную задачу. — Если мне разрешат обстрел Ио, я могу прямо сейчас обеспечить пуск тридцати ракет с ядерными боеголовками. Выключим двигатель, положим их на баллистический курс. Скажите только слово — и мы превратим Ио в шлак прямо отсюда.