Другим семьям из терапевтической группы хватало своих трагедий. Пропала не одна Мэй. Като Мертон, Габби Солюз, Сандро Вентисиет. Он видел на лицах их родителей отражение собственного страха и отчаяния, и встречаться с ними казалось тяжелее, чем осматривать трупы. Тяжелее было забыть страх.
И все же он с ними встречался.
Басиа Мертон — Катопапа, как звала его Мэй, был мускулистым мужчиной. От него всегда пахло перечной мятой. Лицо его тощей как карандаш жены кривилось и нервной улыбке. У них был шестиотсечный, отделанный шелком и бамбуком дом возле водораздаточного комплекса на пятом от поверхности уровне. Открыв дверь, Басиа не улыбнулся и не поздоровался: просто повернулся и шагнул в сторону, впуская посетителя. Пракс прошел за ним.
Усадив гостя за стол, Басиа налил ему стакан чудом не прокисшего молока. Со дня исчезновения Мэй Пракс приходил к нему в пятый раз.
— Что, ни следа? — В словах Басиа, в сущности, не было вопроса.
— Ничего нового, — ответил Пракс. — Тоже новость.
Из задней комнаты послышался рассерженный девичий голос. Ему вторил мальчишеский. Басиа не обернулся.
— У меня тоже ничего, извини.
Вкус у молока был чудесный: нежный, богатый, мягкий. Пракс будто чувствовал, как калории и питательные вещества просачиваются в клетки. Ему пришло в голову, что физически он, вероятно, истощен.
— Надежда еще есть, — сказал он.
Басиа выдохнул, словно сказанное Праксом ударило его под дых. Поджав губы, он уставился в стол. Ссора в дальней комнате перешла в тихий мальчишеский плач.
— Мы уезжаем, — сказал Басиа. — У меня кузен на Луне работает, в «Магеллан-биотехе». Они посылают корабли с гуманитарной помощью. Когда разгрузят медикаменты, там освободится место для нас. Все устроено.
Пракс отставил стакан с молоком. В комнате было спокойно и тихо, но он знал — это иллюзия. Что-то сдавило ему горло и грудь. Лицо побелело — он как наяву вспомнил жену, объявляющую о разводе. Предательство. Опять его предали.
— …и потом еще несколько дней, — говорил Басиа. Пракс его не слушал.
— А как же Като? — выдавил он сквозь ком в горле. — Он ведь где-то здесь.
Взгляд Басиа испуганной птицей метнулся в сторону.
— Нет. Нет его, брат. У мальчика не иммунная система, а болото. Ты же знаешь, без лекарств он оказывается серьезно болен на третий, самое позднее на четвертый день. А мне надо подумать о двух оставшихся детях.
Пракс кивнул: тело отреагировало помимо сознания. Казалось, где-то у него в голове раскручивался маховик. Бамбуковый стол показался неестественно шершавым. Запахло тающим льдом. От молока на языке остался кислый вкус.